Начало тьмы

Равнодушие в голосе убеждало лучше всех слов — Грор не считал себя предателем, а просто делал свое дело, как его и положено делать профессионалу, и, надо признать, делал мастерски. Связь с Думлоком так же проявлялась в новом свете — не конспиративное использование нужного человека, а партнерство. Жизни Отари ничего не грозит — пока он нужен для их плана. «Здорово спелись…» — лихорадочно прокручивал в уме Ило. Конечно же, Мец знал о его убежище. Может, еще раньше, чем он сам. И с доктором у них получилось как нельзя удачнее — второй свидетель обеспечен… с его, Отари, легкой руки. Значит, все, что было — притворство? Он не мог в это поверить. И не поверил — понял, отделив одно от другого. То есть Грора Сими и его личные счеты от работы. И на миг ему стало даже жалко гран-эрмиера…

…Грор больше не разговаривал с ним — просто показал на дверь. Что самое обидное, даже не ему самому, а его конвоирам. Безнадежно свесив голову, Отари еле передвигал ногами, мрачно размышляя о том, что если бы он даже поджал их, стражники, небось и не заметили бы…

Тамбур уровня находился тут же — начальствующее сословие предусмотрительно обосновалось вблизи от аварийного выхода. Правда, в условиях Плона такая предосторожность не поможет — но когда планировали станцию, об этом не подозревали. Малозаметная дверь тяжело отворилась, вспыхнул свет — Отари узрел тесную конурку «прихожей» еще с двумя люками — непосредственно в тамбур и в скафандровый отсек. Через несколько секунд он уже имел возможность наблюдать его изнутри — дверь захлопнулась, дав по ушам глухим толчком воздуха, и он остался наедине с несколькими десятками легких гермокостюмов — «скафандровым» отсек назывался скорее по инерции, в память славного космического прошлого.

Помещение нельзя было назвать просторным — скорее, длинным. По сути, это был коридор с множеством ниш в одной из стен, освещенный с двух концов тусклыми дежурными лампами, создающими какой-то ржавый полумрак. Гардероб, раздевалка — что еще? Теперь вот камера предварительного заключения. Фантазия у стражей просто неиссякаема! Отари потрогал застежки ближайшего костюма. Если что, он будет первым…

Ужин принесли через час. Несмотря на уныние, аппетита он не потерял, умяв все за рекордно короткий срок. Отдавая посуду охраннику, Отари впервые как следует рассмотрел его. Ничего особенного — лицо как лицо… Не слишком интеллектуальное, конечно, но таких много (даже в Академии Управления). Если бы Отари встретился с ним случайно, ни за что бы не подумал, что в его длинных руках кроется такая силища. Что ж — наверняка умение скрывать свои боевые качества входило в его подготовку… Вопросы, заданные стражу, остались без ответа, даже «Который час?» Видно, не было такого приказа — отвечать. Отари вновь остался один — коротать ночь в ожидании завтрака. Спать, как назло, не хотелось — промаявшись полчаса на каком-то ящике, он поднялся и принялся мерить отсек шагами. Вперед — двадцать шесть шагов, назад — двадцать семь… Почему больше? Еще раз — потом еще и еще… Занятие вгоняло в отупение — мысли ворочались с трудом, как несмазанные шестерни. Но это отупление, как оказалось, спасло его — очередной «пик» настал через час изматывающего хождения и проявился в исступленной арифметикомании — на сей раз обошлось даже без обморока. Обессиленный и дрожащий, но посвежевший, Отари привалился к ближайшей нише и заснул, успев подумать на прощанье о том, что специалистам станции пора бы принимать меры…

…Его разбудили — негрубым, но сильным толчком. Страж был слишком большим профессионалом, чтобы опускаться до садизма. Разбудил он его не для своего развлечения — указав на дверь, без слов дал понять, что делать. Отари уже начинал сомневаться в том, что услышит от него человеческую речь… Поднявшись, молодой управленец так же молча прошел к выходу, унимая сонный озноб. После тусклого отсека свет в коридоре показался ярким — он прищурился. Страж плотно взял его за руку — со стороны и не поймешь, кто кого ведет… Однако у Ило и мысли не было о побеге — захват был таков, что конвоир мог одним движением сломать ему кисть. Изредка встречаемые люди не обращали на них внимания, пробегая мимо с озабоченными лицами. Несколько раз Отари ощущал сотрясение палубы, сопровождающееся каким-то неясным гулом. Он не понял, что это, но внутренне подобрался.