Начало тьмы

…Чертыхнувшись, Отари брезгливо отступил — вокруг него змеились какие-то гадкие на вид бурые разводы. «Это еще что… Тьфу ты, я же в костюме!» — и он смело шагнул вперед, подняв голову… И споткнулся от ужаса, когда из темноты на него глянуло ослепительно белое лицо. Нелепо раскоряченная тень висела у потолка вниз головой. «Утопленник. Вот же…» Отари присмотрелся внимательнее, надеясь и страшась одновременно — но синеватое в луче прожектора лицо было незнакомо. Переведя дух, осторожно подтолкнул мешающее тело — оно плавно заколыхалось, словно оживая… Отари невольно пробрала дрожь. Не оглядываясь, он прошел мимо — звук неведомого пульса звал к себе. Но мысли отвлеклись — Отари пытался прикинуть, сколько людей могло остаться на станции. Может, кто-то уцелел — в запертых отсеках мог остаться воздух… Он настороженно огляделся. Слишком уж тихо… Повезло, что его заперли именно в скафандровом отсеке. Повезло? Отари еще раз оглянулся — ничего себе, везение… Темные коридоры откликались смутным бульканьем. Плавно качались, лились — Ило отталкивался ногой и плыл, разгребая воду и почти не касаясь пола. «Ток… ток…» — отзывалось снизу. Наружный пульс уже не просто бухал — мягкие, но оглушающие толчки отдавались во всем теле. Все больше настораживаясь, Отари уверенно шел к центру. Вода впереди стала просвечивать, вдруг обозначив весь свой объем. Гнусно-рыжеватый свет сочился сквозь мутную толщу — прожектора Р-восьмого бессильно вязли в ней выцветшими голубоватыми полосками. Пульс долбил прямо над головой — палуба отзывалась легким сотрясением на каждый толчок. Вот и центральный ствол — Отари вплыл в обширное помещение, пронизанное колоннами шахт — впереди людоедским оком горела единственная уцелевшая лампа. Ило мимоходом подивился эдакой прочности, но тут же забыл об этом — ему становилось трудно дышать от нахлынувшей надежды. Мощные удары доносились с макушки станции. Не теряя времени, Отари оттолкнулся ногами, и, разгребая воду, подплыл к площадке тамбура, минуя лестницу. Сердце, подстегнутое жаждой жизни, стучало где-то возле горла… Резкие металлические щелчки напугали его чуть не полусмерти — позабытый робот резво взбежал по стенке и теперь, слегка покачиваясь, уставил на человека свои выпуклые телеглаза. «Черт бы тебя побрал!» — мысленно выругался Ило, но без особой злости. Люк поддался сразу, вызвав облегченный вздох — теперь сюда… Отари стоял перед массивным люком тамбура. На матовой поверхности отчетливо рисовалась тень, словно вышедшая встречать хозяина… Предпоследняя дверь перед выходом наружу казалась несокрушимой — каковой и являлась на самом деле. Отари положил ладонь на гудевший металл, надавил… Люк не поддался. Безнадежно подергав ручку запора, качнул головой — без кода разблокировки рассчитывать не на что. Система герметизации на станции осталась космической, а в космосе корабль без энергии — гроб.

Вокруг продолжало размеренно громыхать. Прислонившись к переборке, он некоторое время созерцал препятствие, ни о чем особенном не думая. Потом присел на корточки. В поле зрения появился робот, беспокойно тычась во все стороны — обойдя отсек, он, как верный пес, примостился рядом, опять уставившись на человека бессмысленным взором. «Зануда ты, братец…» — проворчал Ило. Робот с готовностью принял стойку — Отари только махнул рукой. Ждать… Сколько? Покосившись, убедился, что ресурса воздуходела хватит еще на полтора часа. Значит, полчаса в запасе. Потом надо найти новый — он автоматически припомнил путь до скафандрового отсека. Странно, что именно здесь, у главного тамбура, нет хранилища костюмов. Никто не думал, что здесь они могут понадобиться — выход-то на поверхность… Но время у него есть. Время… Тик-так… Полузакрыв глаза, он слушал размеренный несмолкающий гул, чуть покачиваясь в такт. Полумрак обволакивал сразу вдруг уставшие глаза, становилось вроде бы темнее… Бух… бух… Сознание нетерпеливо подгоняло следующий удар. Пелена застилала зрение — Отари машинально пытался проморгаться, но липкий сумрак наваливался все тяжелее. Звук пульса бубнил где-то в низах, глох, но не пропадал вовсе, продолжая давить на барабанные перепонки… Отари погружался все глубже, тьма становилась осязаемой — она стискивала со всех сторон, просачиваясь внутрь холодными ручейками… В следующий миг его проглотило глубочайшее всеохватывающее ничто.

Глава 40

…Он существовал в каком-то новом для себя измерении — небывалой громадности! Он был крохотной пульсирующей точкой в этой бездне — один, один… Осознание этого одиночества ужасало до икоты!