Начало тьмы

Эти короткие мгновения покоя оказались последними — следующие полчаса Отари не остановился ни на секунду. Почти бегом возвращаясь к очередной развилке, он шел по новому пути — и, взглянув на свое отражение, поворачивал назад с сокрушенным сердцем. Время подхлестывало — из неведомо где запрятанных звуководов иногда доносились шумы погони. Иногда он видел светящиеся кляксы — видимо, мхи отвечали на отблеск огня. Пропадая из одних слуховых скважин, шум начинал исходить из других — он подстерегал теперь в самых неожиданных местах, вспархивая из-под ног, падал сверху, толкал под локоть; временами пугая, но чаще раздражая. Когда звуки стали доноситься сразу из нескольких мест, Отари до предела ускорил движение, не обращая внимания на калечащие ступни грани камней. На бегу казалось, что шаги и громыхание доносятся сразу отовсюду, подстегивая и понуждая мчаться наперегонки с эхом — он с горечью подумал, что не узнает теперь, какой звук настоящий… Стараясь передвигаться бесшумно (кто знает, может, и его могут услышать?) он успел обследовать пять или шесть ходов, но безрезультатно. Вырвавшись из очередного тупика, он замер у развилки, затравленно озираясь. Шум был справа — но смутный, слева же раздавались четкие шаги и голоса; он различил даже металлическое позвякивание и скрежет — наверное, роботы… Шаги будто бы приблизились — он настороженно прислушался… Внезапно упал на руки и приложил ухо к холодному полу. Вот оно! Звук отчетливо отдавался в монолите камня. Не медля ни секунды, Отари выпрямился, готовый бежать… Но куда? В очередной тупик? Безнадежным взглядом он ощупал чернеющий ход — его подтачивала почти полная уверенность, что и там будет то же самое. Но где-то же оно повернется, это проклятое отражение! Звук стал слышней — пожалуй, до него метров сто… И, внезапно решившись, Отари стремглав бросился навстречу, высоко подняв светлячок огня. Нет, он не свихнулся — в его мозгу струйкой ледяной воды скользнула догадка. И он понесся навстречу судьбе в чаянии достичь верхней развилки раньше преследователей. Отражения были повернуты под разными углами — продолжив в воображении их цепочку, Отари знал теперь, куда бежать! Это было единственным выходом — вместо того, чтобы перебирать все ходы подряд, вырваться сразу к крайнему — и, несясь во весь опор, он изо всех сил, до помутнения в мозгу, выдерживал в уме трехмерную схему. Нестройный топот рассыпался на отдельные шаги — звонко цокали ноги киберов; вдали мелькнул тусклый отсвет… Притушив «светлячок», Отари продолжал бег чуть ли не на цыпочках. Развилка уже близко — споткнувшись, он чуть не упал, ободрав о стену подставленную руку, но даже не почувствовал этого. Вырвавшись к повороту, он, молясь в душе, приоткрыл плошку и в мгновенной вспышке заметил несколько чернеющих впадин. Наметив направление, он прикрыл свет и направился к самой дальней. Шаги отдавались в груди, замирая тошнотворной волной — стоило неимоверного напряжения сдержаться и не броситься бежать. А на стенах уже играли блики от электрических фонарей! Голоса вдруг резко приблизились — казалось, они прямо-таки лезут в уши:

— Еще вниз? У этой развилки малость подождем, доложить надо… Эй, где сейчас главный?

…Эхо донесло до слуха плотные голоса сытых и самоуверенных людей. Отари вдруг подумалось, что у смерти должен быть именно такой голос — сытый и самоуверенный. В нем было спокойное сознание своей правоты, возлелеяное многими поколениями — элиту Корпуса Стражи взращивала все та же Евгеничка. Пощады не будет. Полувздохнув, полувсхлипнув, Отари бросился к открывшейся в неверном свете тени прохода на миг раньше, чем из-за изгиба пещеры показалась расцвеченная прожекторами туша робота.