Начало восьмеричного пути (СИ)

— Вы чудовище. Неужели вы думали, что гибель миллиардов людей просто так сойдет вам с рук? Сенат Альянса заставит вас ответить за это.

— Отвезете меня прямо в руки своей бывшей жене, Хан? Могу поклясться Зеллой, это она заставила вас участвовать в этом цирке? Что она пообещала? Прощение? А вы? Вы сами, Хан? Вы хоть осознаете, сколько детей Зеллы погибнут. Корабль вот-вот взорвется, и все, кто не успел эвакуироваться, сгорят заживо. Вы… чем вы лучше, а? Зло… оно подстерегает повсюду. И я не самое страшное его проявление. Не мне вам об этом рассказывать…

— Хватит заговаривать мне зубы. Не двигайтесь и заведите руки за спину.

Старику явно надоели разговоры и он первый сделал несколько шагов. Но сразу замер от ее слов.

— Неужели даже не спросите, откуда я знаю вас и вашу бывшую жену, Хан? Мы ведь знакомы лично.

— Что… что вы несете? Какого…

— Присмотритесь ко мне, Хан. Внимательно посмотрите.

Кайло намеренно повернула лицо левой стороной, давая ему обзор получше. Хотя в багровом освещении даже она мало что могла разглядеть. Зато протез решил послушаться, самовольно разжав металлические пальцы.

— Откуда же… вы знаете о… о нас?

— О. О! Я многое могла бы рассказать в подтверждение своих слов. О вас. О вашей жене. О вашем потерянном в неизведанных секторах сыне. Сколько ему могло бы сейчас быть? Девять лет? Бедный семилетний несмышленыш, сбежавший от собственной матери в поисках отца и нарвавшийся на плохую компанию отбросов общества. Знаю о вашей потерянной очень давно дочери, которую вы всего лишь хотели оградить от ищеек Альянса. Знаю, что вы лишь хотели обеспечить ей относительную безопасность, но до сих пор корите себя. Ведь сколько непонимания можно было бы избежать… если бы вы просто додумались произнести тогда несколько слов.

— Откуда…

— Простите, Хан, но любой из присутствующих тут скажет, что родители из вас вышли так себе… Ну же, Хан. Неужели ничего не замечаете. Вам… вам не кажется знакомым мое лицо?

Он почти сразу выронил из рук оружие.

Негнущимися ногами подошел так близко, что занервничали его люди вокруг. Посыпались крики, но контрабандист словно не слышал их. Крики усилились, едва он поднял свои руки.

Она позволила его шершавым пальцам судорожно огладить свое лицо, горько опуская от непрошеной ласки уголки губ.

— Не может быть… — неверяще шептал ей Хан.

— Почему нет… папа.

— Не может быть… Как… Как такое возможно. Беджамина, милая. Доченька. Живая. Живая. Ты живая.

— Живая, папа.

— Я… Я не верю сам себе, детка. Живая. Я так долго искал тебя.

— Я знаю… знаю. Я видела это в твоей голове, папа. Теперь все будет, хорошо, папа…. Скажи… твой потайной кармашек на месте? Ну, тот кармашек, в котором ты хранил свое обручальное кольцо?

— О чем ты? Ах, да! Я… там теперь и твое любимое колечко. Помнишь его? То, красное с черным. Оно тебе было велико и ты все время его теряла. Оно…

Хан не договорил.

Только недоуменно переводил глаза с ее лица на торчащее из своей груди силовое лезвие. Корабль снова завизжал сминаемыми переборками, а решетка площадки под ногами содрогнулась, подгибая колени.

Кайло ничего не замечала. Ни грохота вокруг, ни визгов людишек, ни скрежета металла площадки, грозившей вот-вот накрениться и вовсе рухнуть в бездну. Она могла лишь молча наблюдать пустоту, подхватив завалившееся прямо на нее тело. Могла лишь горько смотреть, как медленно разглаживается хмурая трещинка на лбу этого отца и неторопливо закрываются его глаза на лице, выпустившее усталую легкую улыбку.

Кайло пришла в себя, едва окончательно расслабилось тело у нее в руках. Звуки ворвались в уши и она попросту стряхнет его на решетку, как мешок мусора.

— Давай, работай, — бросила она в пустоту, оглядываясь на враз опустевшие переходы и лестницы. Народ сбежал, бросив командира, посчитав того убитым.

Никто даже не выстрелил в ее сторону из мести за убитого.

Она не стала смотреть, как подкативший дроид манипуляторам цепляет за одежду тело и волоком утаскивает прочь.

Ей совсем не до этого.

Глаза застилает мрак, выпячивающий острые углы выворачиваемого пространства. Взрывы почти наступают на пятки, но Кайло бежит в ангар изо всех сил не поэтому.

— Мы! Не! Закончили! — кричит она вслед разбегающейся по корабликам цепочке людей. Мощь уже давно рвется наружу, навязывая мысли о том, что она должна отомстить перед отлетом хотя бы этим трусливым псам. Чудовищная мощь вырывается из протянутой в сторону ближайшего бота руки, и тот, едва успев оторвать опоры от пола, тут же с жутким грохотом падает обратно, полыхающий крупными языками огня и смятый неведомой силой почти всмятку.

Перед тем, как подобным образом уничтожить еще один чужой бот, она взглядом провожает улетающий одинокий зеллонианский истребитель.

Остальные боты она отпускает без повреждений, отвлекшись на ментальное сканирование погибающего корабля на наличие живых. Тугая пружина беспокойства отпускает сразу, только она понимает, что эвакуация прошла почти идеально.

Погибшие получат свое отмщение.

Она уже ищет себе ближайший истребитель, чтобы свалить и самой, как в спину ее толкает чужое присутствие.