Начало Времен

Больше возражать не стали. Сразу после этого решения и началась подготовка к подъему. Юрий спустился в двенадцатый отсек к жене и детям. Пообнимался с Мишкой и Аришкой, с Еленой. Естественно, у жены в глазах стоял вопрос, почему он, а не кто-нибудь другой, но задать его вслух она так и не решилась. В ее женском сознании произошел огромный переворот представлений о жизни. Он видела, как муж и его коллеги офицеры стараются спасти свои семьи, и потому была уверена в необходимости такого решения.

Привалов и Яцук облачились в специально подготовленные ОЗК, надели противогазы и прошли через узкие дверцы шкафа в отсек, который собирались затопить. Тяжелая внешняя металлическая гермодверь блестела конденсатом в свете фонарей. Она сдвигалась по металлическим направляющим. Путь к ее полному открытию заблокировали металлическими штырями, которые не дали бы открыться двери больше, чем на десять сантиметров.

— Готов? — Спросил Яцук у Привалова и взялся за «крутилку» механизма открытия двери.

— Готов. — Ответил майор.

Оборот и дверь подозрительно застонала. Еще оборот и из щелей брызнули черные густые струи.

— Это же не вода, это жижа какая-то? — Удивился Яцук.

— Грязь, ветром намело. — Решил Привалов.

Еще один оборот и еще, под стоны напряженного металла. Юрий почувствовал, как по спине побежал пот, как заколотилось сердце. Малохольные мысли на секунду завладели рассудком, но силой воли удалось подавить их. Вдруг дверь с силой ударила в железные клинья, откинув Яцука на пол. Юрий бросился к товарищу.

— Ты как?

— Нормально. Давление, я тебе скажу, как будто над нами море.

Через десятиметровую щель вода била с огромной силой. Ее уровень поднимался на глазах. Яцук подошел проверить созданный им запор, а Юрий зачерпнул в ладонь густой воды. Настоящая грязь, как в лужах на глиняной дороге по весне. Холод воды чувствовался через резиновую защиту и одежду. Яцук подошел и встал рядом.

— Вроде, держит! — Глухо крикнул он через противогаз. — Как ОЗК?

— Держит! — Ответил Юрий.

— Три рывка, назад. — Напомнил Яцук о сигнале на возвращение.

— Ага, помню.

Вода поднялась до груди спустя пару минут после открытия гермодвери. Запаса воздуха в кислородном изолирующем противогазе должно было хватить на полтора часа, но это без учета использования его на большой глубине. Юрий считал, что у него есть сорок минут, не более. Яцук пристегнул к поясу Привалова карабин с проводом. Его вынули из трассы электроснабжения, теперь не нужной. Длина провода была метров семьдесят, Юрий настоял на такой длине.

Еще минута и для Привалова наступила полная тьма. Давление воды сжало тело со всех сторон крепкой хваткой. Свет фонаря, герметично запакованного в полиэтиленовую пленку, был виден только в упор. Становилось холодно, и самое главное, страшно. Подъемная сила из-за кислородной подушки в левой руке, оторвала его от пола и сразу пропало ощущение понимания верха и низа. Голова закружилась, и стало еще страшнее.

Когда Юрий уперся рукой в потолок, ему стало немного спокойнее. Он понял, что помещение заполнилось водой полностью. Руки Яцука нащупали его и потянули. Юрий вытянул свободную руку перед собой, чтобы не удариться. Нащупал дверной проем и понял, что дверь уже открыта полностью. Яцук похлопал его по ноге, что было воспринято Юрием, как благословление на подъем.

Майор сделал несколько гребков правой рукой, чтобы отплыть от входа. Поднял левую руку с подушкой над собой и приготовился к подъему. Прошло несколько секунд и ему показалось, что ничего не происходит. Он как будто висел на одном месте. Снова неприятное чувство, будто ты оказался «нигде», без верха и низа. Юрий проверил за спиной карабин. Провод был прикреплен и это немного успокаивало. Хотелось верить, что в случае чего, Яцук контролирует ситуацию. Юрий поднес к глазам фонарь. Слабый свет, тем не менее, дал уверенности в том, что подъем происходит. Частицы грязи опускались вниз.

Это наблюдение позволило Привалову успокоиться и заняться анализом состояния костюма. Кажется, в районе правой ноги он дал течь. Ледяная струйка жалила кожу. Юрий потянулся и попытался подтянуть ремешок. Получилось только хуже. Струйка пробилась ниже и начала собираться на дне сапога. Майор чертыхнулся и решил ничего не делать. Волнение тоже могло усилить расход кислорода.

Он вспомнил про кессонную болезнь и решил найти у себя ее признаки. Ничего похожего он не заметил. Сосуды не вздувались из-за перехода, растворенного в крови азота, в газообразное состояние. Кислородная подушка, оказавшаяся в вещах Григория Стыдова, обеспечивала приемлемую скорость подъема. Если поднимала вообще.