Начало всего

– Слушай, Эзра, – заговорила Шарлотта, – почему ты больше не сидишь с нами на обеде?

Все взгляды обратились ко мне.

Я пожал плечами и молча выпил содовую.

Семья с кричащим малышом поднялась и направилась к выходу, оставив на столике подносы и мусор.

– Просто… – Я умолк, не зная, что ответить.

Шарлотта действительно хочет, чтобы я произнес это вслух? Что было неправильно – возвращаться в их компанию, в которой меня терпели бы лишь из жалости? Что, когда я лежал в больнице, они показали себя довольно паршивенькими друзьями? Что она изменяла мне в тот вечер, когда случилась авария, и что я, пусть и совсем чуть-чуть, но виню ее в произошедшем? Что, если уж на то пошло, то я предпочту обедать на кушетке в кабинете медсестры, чем буду ежедневно «любоваться» Шарлоттой на коленях у Эвана?

К счастью, мне на спасение пришел Тоби.

– Фолкнер теперь в команде по дебатам.

Мои бывшие друзья покатились со смеху, как будто Тоби заявил, что я объединился с парнями, таскающими в школу ноуты и наушники, чтобы поиграть на обеде в «ВоВ»[28].

– Вы не стебетесь? – спросил Эван.

– Нет, – ответил я. – Чему вы так удивляетесь?

– Мы можем поговорить? – Шарлотта кокетливо похлопала ресницами, изогнув уголок рта в улыбке, не предвещающей ничего доброго.

Кэссиди и Тоби поднялись, давая мне выйти из кабинки. Провожаемый неловким и тяжелым молчанием, я последовал за Шарлоттой к столу со специями и приправами.

Мы с ней не говорили. Я имею в виду, после вечеринки у Джонаса Бейдекера, на которой она бежала за мной, требуя, несмотря на случившееся, вести ее на выпускной. Можно было многое сказать и о многом умолчать, поэтому я даже не знал, с чего начать разговор. Зато Шарлотта знала.

– Да что с тобой такое? – возмущенно спросила она. – Ты теперь общаешься с Тоби Элликотом и присоединился к команде по дебатам?

Она выглядела очень мило в своей юбке-солнце, с лентами на хвосте и нарисованным на щеке синим отпечатком лапки. Но выражение ее лица было далеко не милым.

– Ну? – ждала Кэссиди моего объяснения.

На мой взгляд, я ей подобного не задолжал. Во всяком случае, с чего бы мне объяснять ей нечто столь тривиальное, как мой выбор того, с кем обедать?

– Ну… ты встречаешься с Эваном, – произнес я. – Круто. Свой голос на выпускном балу отдам вам.

– Ой, я тебя умоляю, – с излишней горячностью отреагировала Шарлотта. – Мы же не поэтому вместе.

– Нет, конечно же, нет. – Я еле сдержал улыбку, заметив, как ее взбесили мои слова.

– Это смешно. Ты должен вернуться за наш обеденный стол. Тебе не место с этими лузерами. Можешь даже прихватить свою девушку из снобской частной школы, я не против.

– Они не лузеры. И мы с Кэссиди просто друзья.

– Ага, – рассмеялась Шарлотта. – Ведь столько девчонок, видя тебя, только и думают: «Вот с этим парнем я буду просто дружить».

– О чем ты?

Я был твердо уверен, что большинство девчонок, видя меня, только и думали: «Этот парень чуть не погиб на вечеринке у Джонаса. Был звездой спорта, а стал калекой. Печально».

Я поднял бровь, выжидая, когда Шарлотта озвучит то, о чем все думают, но помалкивают. Вместо этого Шарлотта, раздраженная мной, со вздохом хлестнула рукой по юбке. Я помнил ее этот жест с тех безмятежных дней одиннадцатого класса, когда мы только начали встречаться.

– Боже мой, Эзра! Пойми уже наконец. Ты сейчас весь из себя мрачный и депрессивный, и не спрашивай у меня почему, но тебе как никому идет печальный, задумчивый и недосягаемый вид. Ты можешь получить любую девчонку, поэтому забей на своих социальных изгоев и перестань страдать из-за растяжения связок.

Из-за растяжения связок… ну да. Я даже не знал, что на это сказать, поэтому ответил в своей обычной манере, свойственной мне при общении с Шарлоттой – а точнее, при общении со всей группкой бывших друзей: пожал плечами и промолчал.

– Слушай. – Шарлотта шагнула ко мне и мило надула губки. – Я устраиваю в следующую пятницу вечеринку. Ты ведь придешь?

А вот теперь она точно флиртовала со мной. Что мне было совершенно не нужно.

– Вообще-то, нет. Я занят.

– Чем?

– Турниром по дебатам, – ответил я, довольный собой. – К сожалению, он займет все выходные. Меня не будет в городе.

– Ты шутишь?

Я наклонился, сократив расстояние между нами и прекрасно осознавая: мне сойдет с рук все, что бы я ни сказал.

– Нет, я серьезен, как автоавария.

И, прежде чем вернуться к столу, одарил ее своей самой обворожительной улыбкой.

По пути к машине я обернулся лишь раз. Солнце садилось, и на стоянке зажглись гирлянды, натянутые между двумя пальмами. Но даже в багряном свете вечернего неба и сиянии сотен крошечных лампочек, отражавшихся в окне «Ин энд аут», я хорошо видел своих бывших друзей – трех человек, занявших большую угловую кабинку. Они уже завершили свой ужин, но не освобождали самый лучший столик закусочной, сидя за ним так, будто имеют на это полное право.