Начать сначала

— Вот зачем ты берешь с собой сестру, — я потянулся, разминая немного затекшие мышцы. В спину моего сюртука были вшиты металлические пластины. Сначала я подумал, что это что-то вроде защиты, пока мне не намекнули, что нет, эти пластины не позволяют пэру сутулиться — это считается слишком дурным тоном. Но я-то к такому садизму не был готов! Теперь же у меня ныла не только неестественно прямая для меня спина, но и плечи, на которые легла дополнительная нагрузка.

— Я глубоко сомневаюсь, что ей удастся найти Кодекс, — устало проговорил Лорен, поворачиваясь ко мне. — Но, если вдруг ей это все же удастся… Эту вещь никто не сможет снять с постамента, чтобы не убояться гнева Веруна, в лице охраны Гарнизона. Либо в это размытое определение вкладывается гораздо больше смысла, — он покосился на мой меч и задумчиво продолжил: — Разве что у герцога есть шанс вообще остаться в живых, прикоснувшись к святыне. Поэтому…

— Я понял, — я встал с лавочки. — Поэтому я провожу вас внутрь и дальше брожу по темным, мрачным коридорам вместе с воровкой, чтобы она не совала свои шаловливые ручки туда, где может их оставить в самом прямом смысле этого слова.

— Ну, почти, — Лорен тоже поднялся, оставив недопитую бутылку стоять на лавке. — Кеннет, ты не обязан…

— Я знаю, — я снова повел плечами, пытаясь хоть немного облегчить боль. — И нет, ты не прав, я именно обязан. Кроме того, я ведь ваш патрон, хоть и номинально, поэтому в вашем поражении в любом случае обвинят меня.

— Ты быстро учишься, — Лорен все еще смотрел на меня задумчиво. — Но Иельна…

— Даже, несмотря на то, что она не давала клятву верности до гроба служить мне до последней капли крови, она слишком много потеряла в тот момент, когда на горизонте появился один не учтенный и никому не нужный герцог, поэтому за нее я несу ответственность чуть ли не больше, чем за вас. По крайней мере, вы себя защитить можете и сами, без моего вассального наставления, — неопределенно ответил я, пытаясь прогнать из головы насмешливый голос, который в это время говорил: «Первое правило управленца — виноват всегда ты!»

На улице совершенно стемнело. Даже свет, освещавший центральные ворота Гарнизона сделался тусклее. Нашу лавку, да и нас с Лореном не было видно даже нам самим, так что мы могли не опасаться, что кто-то посторонний заметит подозрительные шевеления в непосредственной близости от стратегически важного объекта. Тем более, когда на город спустились сумерки, обычные прохожие и постоянно прогуливающиеся патрули куда-то бесследно исчезли, оставляя это место защищать лучшим из лучших, элементарно не путаясь под ногами.

«Эх, и темные же люди, нет на вас всевидящего ока века повсеместной слежки и тотального контроля многочисленных камер слежения». Я только поморщился. Ну откуда все-таки в мою многострадальную голову лезут такие дурацкие мысли?

В это время к нам с разных сторон подтянулись Тени и примкнувшая к ним Иельна.

— Все здесь? — тихо спросил Лорен, оглядываясь. — Выдвигаемся.

Это было, пожалуй, самое сложное в предстоящей операции — найти эту чертову калитку, открыть ее и проникнуть внутрь, очень быстро устранив охранника, который совершенно точно топчется сейчас у входа.

Мы с Иельной быстро подошли к воротам, и воровка опустилась на колени, достав какую-то загогулину, которой принялась азартно ковыряться в чем-то… В общем, похоже, она сразу же и без малейших затруднений нашла дверь. Еле слышно щелкнул замок, и я толкнул дверь, тем самым погасив уже начавший формироваться ответ на действия Иельны, которая к Гарнизону даже слева сбоку не пробегала.

Дальнейшее напоминало… Ничего оно мне не напоминало. В образовавшуюся щель скользнул кто-то из моих дружинников. Кто именно это был, я не разглядел. Из-за двери раздалась приглушенная возня, а затем дверь распахнулась.

— Заходим. Кеннет, вы первый, чтобы своим статусом убрать все возможные недоразумения, — послышался тихий голос.

Я заскочил внутрь, едва не споткнувшись о тело, которое мой заботливый дружинник прислонил к воротам в положении сидя. Голова парня упала на грудь, а вся его расслабленная поза не оставляла сомнений в том, что он мертв. Я посторонился, давая пройти остальным. Что-то мне уже становится не по себе от количества трупов, которые мы оставляем за собой. И хотя оправдание типа «если не они, то мы» пока еще действуют, но я чувствую, что очень скоро перестанут. Все-таки существует некий предел, который нормальный человек не должен переступать. Перед глазами сразу промелькнули безжизненные глаза Киры, но я сразу отогнал наваждение. Это не оправдывало ни меня, ни мои решения.