Начать сначала

И мог ли я быть абсолютно уверен, что у меня нет жены и детей? Нет. А Аделин? Она очень молода. Вполне может быть так, что я для нее желанное, но мимолетное увлечение. Любопытство и яркое впечатление.

Нам обоим требовалось больше ясности перед такими важными изменениями в жизни.

Птичка шевельнулась, сильнее впечатавшись в меня ягодицами. Сама напросилась.

Ночью я сдерживал себя, дал ей выспаться. Но не сразу. Аделин оказалась способной ученицей, ее неумелые ласки доставили мне много удовольствия, особенно осознание, что ее рот был только моим. Я щедро отплатил ей за усердие.

Потом голодная птичка вспомнила, что Линди оставила нам еду на столике, рядом с дверью своей хозяйки. И мы с больши́м аппетитом, сидя на развороченных простынях, поедали вкусные блюда, что приготовил Мариос, хозяйский повар.

Что-то смутно знакомое было в таком укладе жизни. Я был военным, но наверняка рос в обеспеченной семье, так как мне не казалось странным пользоваться помощью прислуги.

А сейчас проснувшись, я собирался вновь взять свою сонную пташку, такую теплую и мягкую. Водил руками по нежной коже, все настойчивее ласкал грудь, прикусывал кожу шеи, слизывал ее аромат языком, смакуя. По медленно растекающемуся тягучему запаху понял, что девочка готова, и плавно одним движением полностью погрузился в нее. Пташка издала вздох. Медленно двигаясь, наблюдал за тем, как она окончательно пробуждается и тут же тонет в моей страсти, издавая приятные для ушей звуки.

Теперь я входил в нее жестче, сам теряя голову от ощущений. Чтобы я себе ни говорил, она – моя. Моя!

Нас сорвало одновременно и, синхронно дрожа от удовольствия, мы медленно приходили в себя. Так я был согласен просыпаться каждое утро. Плавно перевернул Аделин к себе и снова пил ее дыхание, щедро делясь искрами догорающей страсти.

Столь приятное занятие прервал плотный звук гонга, прокатившийся по усадьбе.

***

– Завтрак через час, – оповестила меня Аделин. – Сейчас семь утра. Если нет особых указаний, гонг звонит в семь. Думаю, мне лучше уйти к себе, пока мы не поставили папу в известность о моем переезде. – И, немного замявшись, выдавила: – Наверно ему не следует видеть меня здесь с тобой.

– Хорошо, девочка, ты права. Тебе не сто́ит переживать, – успокоил я ее. И не собирался страдать по этому поводу. Взрослому мужчине легче, чем девчонке, во многом. Особенно, если она так юна и находится под пристальной опекой родителя. – Беги к себе, Аделин, вдруг отец решит зайти к тебе до завтрака. Встаем.

Не мешкая, птичка приняла душ. Ее одежда так и лежала на плитках в гигиенической комнате. Поэтому, завернувшись в гостевой халат, Аделин убежала к себе, прихватив мокрую одежду с собой, которую я наспех отжал. Но прежде чем отпустить, снова долго и жадно целовал.

Пришло время посмотреть, что за одежду мне принесла старшая горничная. В стопке оказались: три сорочки, две из них травянисто-зеленого цвета, они и подошли по размеру, и утепленный синий жилет. Маленькую рубашку я отложил в сторону. Одевшись, внимательно посмотрелся в зеркало, приглаживая отросшие волосы. Мне нужна помощь парикмахера привести их в порядок. Но главные мысли были заняты предстоящим разговором с хозяином усадьбы и поиском информации о себе.

Заслышав шаги за дверью, приблизился к ней вплотную. Как я и думал, Морелли решил навестить дочь до завтрака. Стук, тихий хлопо́к дверного полотна. Еле слышные спокойные голоса. Я отошел от двери и уже при свете дня занялся более пристальным осмотром жилья.

При входе гостиная зона, вторая комната – спальня и огромная ванная. Деревянная и металлическая мебель. Ничего примечательного или лишнего. Свободно и светло.

С одной стороны, несколько точек отступления, а вот с другой – и путей проникнуть в это жилье больше. Особенно там, где располагалась ванная, до стены было совсем недалеко. Там же, где жила Аделин, было проще защищать ее от внешних врагов. Но если неприятель окажется здесь? Птичка будет заблокирована внутри усадьбы. В идеале, ей бы не расставаться со мной до тех пор, пока полностью не решен вопрос с предателями. Но меня берут сомнения, что Леон радостно встретит подобное предложение. Я ухмыльнулся.

Размышления прервал стук уже в мою дверь. Когда я ее открыл – замер.

Птичка стояла в длинном платье, таком же зеленом, как и принесенные сорочки. Золотистые глаза оттенились зеленью. Собранные наверх волосы открыли изящную шею, которую я так хотел укусить. А серьги, свисавшие почти до плеча, подчеркивали ее длину. Птаха немного зарделась под моим восхищенным взглядом.

Пользуясь тем, что она была одна, за талию притянул к себе, опускаясь ниже на хвосте:

– Ты прекрасна, моя птичка, – горячо зашептал ей на ухо. – Боюсь, я недостаточно подобающе одет для ваших завтраков.

Аделин сощурила глаза:

– Ты проводишь меня в столовую, шайрас?

И замерла выжидательно, приподняв узкий подбородок. Улыбнувшись, я положил ее ладонь на свой согнутый локоть и скользнул в сторону лифта.