Начать заново (СИ)

— Пойдем на воскресную ярмарку?

— А где она? — оживилась ее идее.

— Она ближе к рабочему кварталу Батрэ.

Я припомнила расположение на карте, купленной мной еще в первые дни. Не так уж и далеко.

— Главное, чтобы там было вкусно.

— Думаю тебе понравится.

— Раз так, едем! — решительно согласилась на ее предложение, и мы поспешили к остановке дилижанса.

Узкая подворотня выходила как раз на площадь «Свободы», где почему-то густился народ. От столпотворения сразу сделалось как-то неуютно, люди выглядели встревоженными и радикально на что-то настроенными. Глаза горят, жесты резкие и рубленные. С одной стороны толпились дэрнийцы, в руках у них пестрели плакаты с агрессивными надписями на родном языке: «Департация представителей империи-агрессора!», с другой смешиваясь с ними выкрикивали что-то гольды, согласно кивая головой, удерживая таблички с лозунгами: «Долой тиранию россарийцев!»

— Что происходит? — в волнении спросила цветочницу.

— Сегодня вроде посольство Россарии приехало в Эрданет. — заторможено ответила дриада и, схватившись друг за друга мы постарались протиснуться сквозь народ.

В конце площади стояла грубо сколоченная трибуна и с ее возвышения выкрикивал что-то радикально настроенный гольд.

— Похоже война не за горами. — как бы невзначай прокомментировала Тиль отношения Дэрнии и Россарии. И я с ней была согласна. В последнее время я читала все больше негативных сводок, да и северян всех выслали из академии. В общем, подумать было о чем.

Конечно, народ имеет на правительство свои нарекания, но скажите: где их нет? Не бывает идеальных властителей. Всегда кто-то будет чем-то недоволен. — Надо уйти скорее пока стражи не перекрыли участок. А то и орки подключатся со своими недовольствами. Народу всегда есть что высказывать. — Тилайна потянула меня за рукав, и я толком не смогла разобрать, что так яро говорит этот гольд.

Честно говоря, когда оказываешься в гуще событий, то в кровь невольно поступает адреналин. Особенно, когда так много агрессивно настроенных подданных разных империй вокруг тебя.

Когда мы наконец сели в дилижанс, то я наконец выдохнула, а старушка, что вошла в транспорт за нами, потеснила нас, поудобней перехватила мелкую собачонку под мышкой и заговорила. Вот вроде и нам, а вроде и сама для себя:

— Дурное время сейчас — лживое. Помяните мое слово, война будет. Уже и так всех альм изгнали, скоро и до магов дойдут, а так откровенно императорам укор ставить… Ай-я-яй-я-яй, — пожилая гольда вздохнула, явно имея свое мнение насчет политики, а ее лохматая питомица со смешным маленьким бантом звонко тявкнула, обдавая нас чисто собачьим запахом.

Женщина завела разговор о богоугодном властителе Мангольдии. И о том, что всем бы его руку в другие страны. Мы с Тиль молчали, не особо поддерживая словоохотливую старушку. Слава Стихиям, она вышла через тридцать минут.

Оказалось, Батрэ только на карте выглядел рядышком, а на деле ремонт центральной дороги, опоясывающей Хан-Илай превратил пол часа в полтора. И, когда город мягко окрашивался в лучи закатного солнца, я уже была готова съесть любую сосиску, кипящую в жирном масле у непроверенных лавочников по дороге. Но Тиль объявила, что мы приехали!

— Наконец-то! — душный дилижанс выпустил нас на самую окраину города в прохладный вечер, как и пяток оставшихся людей, что похоже тоже знали про воскресную ярмарку. Городская черта здесь заканчивалась и за домами розовела закатом река Тара. Пахло арбузами и влажным берегом, травой, дымком и… чем-то вкусненьким! Последнее особенно оживило!

Я прибавила ходу за Тиль и за толпой, которая точно знала, куда идти. Выйдя через полукруглую заросшую кустарником арку, мы оказались на поляне, где были разбиты серые шатры с красной окантовкой, горели костры, тут и там жарили нечто дразнящее обонятельные рецепторы. А сбоку тянулись торговые ряды. Никакого магического освещения, настоящие факелы! А еще по всюду было невероятно много цыган… Не то, чтобы я была националисткой или как-то предвзято к ним относилась. К тому же Каир и Марко были из этой братии. Но про этот народ ходило много баек и в большинстве своем людей этих сторонились за чужеродную нашему миру магию — смотреть сквозь время и так называемый «дурной глаз».

Ноэль говорила, что всему есть свои причины и надо благодарить тех, кто несет бремя, которое возможно не вынесли бы мы. Я была маленькой, когда видела их в большом количестве, проезжающими через Истан. Знала, что они жили повсюду. Их домом был мир, полом — изумрудная трава, потолком — голубое небо. А светильниками — Солнце и Луна.

Вокруг было много людей разной национальности и рас, лишенных предрассудков, смело пробуя что-то из чанов или торгуясь с ярморочными ремесленниками. На одного из них я и засмотрелась, вернее на его изделия. Фигурки из металла выглядели точно их ваяли не из твердого железа, а из глины. Трудно было представить, как можно из плохо гнущегося материала соорудить лебедя с тонкой шеей или красивые крючки для одежды, на пластине которой красовался букет сирени.