Начатки Крэя

Ударив парня в висок, похититель в темных одеждах и устрашающей маске донес Крэя, почти что в отрубе, до двухэтажного зеленого дома.

С торца Чумной Борец постучался об неприглядную стену.

Два раза отрывисто. Через паузу, три раза еще.

В монолитной стене, под личиною камня, отворилась двухметровая дверь.

Крэй отключился, но бесплотным фантомом последовал вглубь лабиринта туннелей за своим телом.

Суровая маска, казалось, часами, тащила парня в недра земли.

Сон. Крэй осознавал. Не часы, а минуты… Время тянулось, не подчинялось обычным понятиям и мучило.

Колбы, громоздкие пинты, мелкие склянки. Подземелье с людьми в тех же нарядах и масках, что и Борец-похититель, в изумрудном свечении. От каждой исходит свечение, где-то бултыхаются пиявки и черви.

Наполненные сущностями без формы, твари, чуждые нашему пониманию, медленно развивались под взглядом таинственных исследователей. Их темные тени танцуют в свете свечных канделябров, создавая жуткое зрелище.

Всё затянулось туманом.

Опять маски. Маски и мгла. Повторение пройденного, ускоренное стократно.

В очередном витке, в кулуарах украшенного символикой и оккультными рунами подземелья, Крэй кричит.

Туман. Маски. Ускорение.

Шорох старинных свитков, факелы синего пламени, таинственное звучание мантр, эхом отдающееся от каждой поверхности.

Снова туман. И маски. Картинка мелькала все быстрее.

Лианы опутали руки. Лепестки роз пали на темя. Дыхание холода. Вонь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Бездна с клыками. Огонь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Дождь. Монастырь.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Крэй на пороге. Братец Ли у костра.

Все быстрее. Быстрее. Туман. Маски. Крипта в мерцанье маджента. Сяжки насекомых.

Все быстрее. Быстрее. Быстрее…

Парень очнулся из-за дикого жара. Освежающая летняя прохлада мира Няши, с которой он засыпал, бесследно ушла. Струи пота стекали со лба, дыхание сперло. Словно в черной бане, сухо и тяжко.

Крэй лежал под тенью шалаша, снаружи которого странный Огонь в неугомонном танце витал перед глазами. Лиловые искры разбегались в разные стороны. Головокружительные вихри, летящие вдогонку, словно призывали к себе.

Огромный, выше Крэя раз в пять, бледный Блуждающий Огонек плавно метался над лагерем путника, будто осматриваясь, изучая. Только ни глаз, ни тела у Блудника не имелось. Лишь серебристое пламя.

Хвостом за ним тянулся по прожжённой земле след оранжевой слизи. Сгусток, падавший вниз, как воск с горящей свечи, не засыхал. Субстанция натурально дышала, выпрыскивая мелкие искринки с воздухом вкупе. Слизь — несомненно живая, часть организма Блуждающего Огонька.

Молодой парень медленно, из положения лёжа, поднялся на колени. При этом не сводя глаз с мерцающего незваного гостя, грациозно парящего над землёй с металлическим свистом.

«Что делать?» — Крэй лихорадочно искал выход из роковой ситуации. — «Не шевелиться и надеяться, что Огонек не спалит к чертям, прежде чем потеряет интерес и уйдет восвояси, откуда бы, паскуда, ни прибыл?»

Такое действие, думалось, — наиболее разумно.

Воздух пропитан сладковатым запахом гниющей растительности.

Все окутывает мрак. Теперь можно не сомневаться — на пустынно-болотный мир наконец опустилась непроглядная ночь.

«Сколько ж я спал?»

Внезапно юноша почувствовал дрожь под ногами, а песчинки резко взмыли вверх, словно живые. Враждебный шорох во тьме. Снаружи укромного шалаша, сквозь щели веток Крэй увидал ещё один, в этот раз синий, Огонек, помельче, чем летавший над лагерем. Всмотревшись, вдали меж деревьев, разглядел еще отблески пляшущих разнообразных свечений: словно огненные стражи пустоши, бредущие сквозь утробу тьмы, они подбирались все ближе, издавая шепчущий вкрадчивый звук.

Духота и жар усиливались с каждой секундой. Волосы Крэя зашевелились и поднялись вслед за песчинками вверх. Тело невольно тряслось, на языке ощутился кислый привкус металла. Зубы свело, проняло сводящей вибрацией. Песчинки, плавающие в воздушном огненном мареве, закружились и стали выстраиваться в четкие формы. Ромбы, треугольники, сферы, круги… Беспорядочный ворох вращался по строгой орбите вокруг Блудника, словно кольца Юпитера.

Волосы беспощадно стремились присоединиться к песчинкам. Их жгучим магнитом тянуло к центру шара, засасывало, как внутрь черной дыры, вопреки сопротивлению Крэя.

Стиснув зубы, не давая и писку вырваться из глотки, парень, со слезами боли, вцепился руками в густую траву, а затем и в холодную голую землю. Упираясь кирзачами и с ногтями закапываясь все глубже в грязь, пытаясь ухватиться за что-нибудь незыблемо твердое, лишь бы не поглотило убийственным притяжением — Крэй уподобился мелкому слабому деревцу в отчаянной попытке выжить во время буйного смерча.

Волосок… затем второй, третий, четвертый. Волос за волосом. Светлые волосинки, вырванные с корнями, пролетали перед глазами и испепелялись в мгновение ока, не успевая преодолеть и половины пути к призрачно-белому Блудняку.

Боль терзала черепную коробку. Но не выдираемые волосы служили источником зуда и подталкивали Крэя к истошному крику, который мог тут же привлечь внимание Огня.