Начиная с лестничной клетки (СИ)

На кухне он налил две огромные кружки горячего чая, выставил на барную стойку лимон, какое-то варенье в вазочке и тяжело опустился на стул. Махнул рукой, как скомандывал приступать. Я сел на то же место, что и вчера, придвинул к себе ближайшую посудину с чаем, обнял ладонями горячие стенки, греясь. Вспомнил про капюшон – ладно, чего уж теперь. Он кинул себе дольку лимона, потом подумав, взял ещё одну и положил себе в рот. Опускаю голову, смотрю в свою кружку. Хочется есть. Нет, чай я тоже хочу, но сначала было бы неплохо что-то съесть.

После того дня я перестал есть дома совсем. И вот тогда понял, что совсем не есть всё-таки не могу. К бабушке не поехал, да и к Лешке не пошёл – никого не хотел видеть. В школе была резиновая каша. Вот и вся моя еда на сегодня. Попросить у него супа? Вчерашнего. Я уже не боялся его, да и стеснения не было. Но вот так, просить еду у чужого человека, было странно. Стыдно.

Я отпил из кружки. Горячая жидкость потекла в пустой желудок. Лучше бы я не пил! Желудок скрутил голодный спазм. Бл*дь! Я еле удержался, чтобы не сползти со стула на пол, и не свернуться калачиком от боли. А вот этот, не смог удержаться... Словно чужими глазами я видел, как он неловко заваливается, проезжает по поверхности стойки боком и валится кулём вниз. Следом за ним на пол, грохочет стул.

Вот так дела! Это что, шутка такая?

Я ещё немного посидел, ожидая сам не зная чего: что он вскочит с пола и закричит  - "Сюрприз!", что я вообще сейчас проснусь дома на своей кровати, что... Я даже не знал, чего я жду. Прислушиваюсь – тишина. Поднимаюсь, обхожу стойку, наклоняюсь: не шевелится, рядом – стул, долька лимона, которую минуту назад он взял в рот, теперь выглядывает из его полуоткрытого рта. Тяжёлое дыхание, на лбу выступил пот. Значит, не шутка. Держись, парень, сейчас...

Первым делом я вытянул из его рта лимон и, размахнувшись, зашвырнул его в раковину. Потом поднял и ногой отпихнул подальше стул – он отъехал по кафелю к окну. Опустился на колени. Теперь моя очередь принюхиваться? Опять стало смешно. Хорошо, что он в отключке и не слышит моего хихиканья.

Наклонившись над его ртом, я принюхался – ничем не пахло, кроме лимона, спустился чуть ниже – остатки той самой смоляной туалетной воды и лёгкий запах пота. Значит, сегодня, когда пришёл с работы, он не был в душе. Точно! Он сегодня пришёл раньше обычного... Заболел! Значит, его и отпустили раньше, потому что заболел.

Я положил ладонь на его лоб – влажный и холодный. Нормально. И что? И главное, что мне-то со всем этим делать? За всё время, что мы сидим на его этаже, я знал, что живёт он один, никого к себе не приглашает. Хотя, может, кто и приходит к нему, когда нас нет. Только вот когда? Днём – работает, а вечером мы сидим и подпираем его дверь – никому не просочиться... Но он пригласил меня. Впервые он позвал кого-то к себе и этим кем-то был я! С чего бы это? Ах, да, пожалел маленького грязного, но пока ещё мытого бомжика. Пожалел, видите ли! Я в бешенстве вскочил на ноги. Козёл! Иди ты со своей жалостью!

У входной двери я остановился. Потом развернулся и вернулся в кухню. Я не могу так его бросить... на полу. Подошёл к нему и сел рядом. Парень лежал очень неудобно – подвернув руку под себя и как-то неестественно прижимаясь щекой к полу, казалось, что голова у него лежала отдельно от тела. Я встал и, схватив его за футболку на плечах потянул, пытаясь выпрямить, вытянуть его. Может так ему будет легче дышать? Какой же он тяжёлый! Подтянул его ближе к шкафу (спасибо скользкому кафелю). Его дыхание стало ещё более шумным, прерывистым. Примостившись рядом с ним, я подлез ближе и, приподняв его голову, положил её себе на колени. Может так будет лучше? Надо отдохнуть и подумать. Он – болен, это ясно – вон как дышит. И что делать в таких случаях? Где тут его телефон? Я потянулся рукой к его карманам – пустые. Ну и где он? Даже если найду, то есть ли там телефон "Мама"? А если нет, то кому набирать? Даже если я кому-то позвоню, то что скажу? Ну, его, этот телефон. Надо найти другой выход.

А что я, вообще, здесь делаю? Чего я с ним вожусь?! Кто он мне? Лучше свалить отсюда... Из дома вызову ему "Скорую". Входную дверь не закрою – сами зайдут и заберут его. Нормально, по-моему. Я посмотрел на него: дышал по-прежнему сипло, но на щеках выступил румянец. Это же хорошо? Или может остаться с ним до приезда врачей, а потом уйти? Нет. Ещё до отца дойдёт, что его сын у левого мужика в квартире ошивается, то он меня вообще из дома выгонит. Что делать-то?

Он что-то тихо пробормотал, я снова опустил голову и посмотрел на него: русые волнистые волосы (а причёска у него классная, я ещё на лестничной клетке заметил), слишком длинные брови, почему-то гораздо темнее волос. Он что красится? На носу выступила испарина. Маленький, едва заметный порез на подбородке. К губе прилипла мутная слезинка от лимона. Смахиваю её. Не могу я его бросить здесь одного. Он человек всё же, а не собака.