Над Арктикой и Антарктикой

— Стоп, стоп, стоп. Не все сразу, давай по порядку, — притормозил меня командир. — Отвечаю на первый вопрос. Выбирая льдину, учитывай, прежде всего район океана. Старый паковый лед имеет постоянную толщину, не менее трех–четырех метров. Но мы садимся на замёрзшие разводья среди пака, здесь толщина льда непостоянна — от двадцати сантиметров до двух метров, она зависит от времени начала замерзания.

— А при чем здесь район? Ведь время года то же самое и океан один, — усомнился я.

— Один–то один, но лед в нем разный. Ветви Гольфстрима, например, доходят до Новой Земли, до Земли Франца — Иосифа. Гольфстрим — течение теплое, лед за то же зимнее время нарастает медленнее, толщина бывает всего двадцать–сорок сантиметров. Сам понимаешь, для посадки тяжелых самолетов явно недостаточно. Тем более что лед соленый…

— А чего тогда выдумывать: садиться на пак, да и все–тут. Как Водопьянов в тридцать седьмом.

— Всё, да не всё, — вмешался в разговор Аккуратов. — Когда мы садились на пак в тридцать седьмом, наши тяжелые самолеты были на лыжах. Но пробег и разбег у них был не больше, чем у Ли–2. А сейчас–нам нужны полосы длиной не менее километра, что бы посадить тяжелые колесные самолеты. Даже и километра мало — до двух нужно. На паковом, льду такую длинную полосу трудно найти, легче на замёрзших полыньях. Вот и приходится посылать вперёд разведчиков — лыжные Ли–2.

— Спасибо, Валентин Иванович, понял. Только теперь вы, Виталий Иванович, объясните насчет солености льда. Вы упомянули…

— С соленостью очень просто, — улыбнулся командир. — Если будешь садиться в Игарке, на протоку Енисея, то есть на пресный лед, тебе хватит и тридцатисантиметрового льда. Даже двадцать пять сантиметров. А если в бухте Тикси, где лед соленый, то тебе и сорока сантиметров не хватит Соленый лед менее прочный. Кстати, учти — морская вода замерзает не при нуле градусов, как пресная, а при минус двух градусах. Молодой лед из морской воды всегда соленый, но со временем опресняется. Если льдина старая, годовалая например, можешь отколоть кусок и варить борщ. Старый лед, даже из соленой морской воды образовавшийся, всегда пресный.

— Хорошо, Виталий Иванович. Давайте конкретно, как вы в нашем районе толщину льда определяли?

— Есть одна закономерность. Вот взгляни налево Паковый лед возвышается над уровнем нашей полосы, замёрзшей полыньи, на полметра, а то н на метр. Надувы снега сглаживают обрывистые «берега» — их хорошо было видно и с воздуха. Значит, за зиму здесь поработала не одна пурга Следовательно, полынья старая, и лед должен быть толстым. А если «берега» пака обрывистые, значит, не было ни одной порядочной метели. Полынья, стало быть, свежая, и лед тонкий.

— Ну а при чем тут цвет лыжни после касания?

— Это, Саша, последняя проверка. Если след темнеет, значит, снег как бы промокает, то есть толщина льда менее тридцати сантиметров. Тогда давай полный газ и уматывай.

— А если белым остается?

— Белый — хорошо. Но на всякий случай старайся зарулить в «карман». Там лед всегда бывает толще за счет «подсовов», которые возникают при подвижках, когда льдина наползает на льдину. В «кармане» можешь остановиться и проверить толщину льда… Видишь, как просто… Только не обольщайся, главное — опыт. Полетаешь, посмотришь, своими руками потрогаешь… Лет через десять станешь академиком, это я тебе обещаю.

ОБЕД КОНСУЛЬТИРУЕТ ВОДОПЬЯНОВ

— Спасибо за хорошую лекцию. Видно, я вам надоел с расспросами.

— Надоел не надоел, а вот обедать бы надо уже соображать! А второй пилот, как ты знаешь, по неписаному закону повар на льду.

— Это мне говорили, знаю!

— Знаешь — это хорошо. Вот в следующем полете выбираешь площадку сам, а наше дело будет согласиться! Понял?

— Понял.

Понял, что кончилось время сидеть справа простым наблюдателем.

Так с полезной для меня беседой мы подошли к самолету, где активно заканчивалась сборка палатки. Подключились и мы, освободив механиков для работы на самолете.

Собрав палатку, спрашиваю у командира:

— Виталий Иванович, поваром–то поваром, это ясно, а вот посуду мыть — это тоже я?

Улыбнувшись, Виталий Иванович успокоил:

— Для мытья посуды на каждый день назначается «кухонный мужик», на сегодня будет Иван Крючков.

— Теперь все ясно, — обрадованно ответил я

— Саша, в помощники, консультантом у тебя согласился быть Михаил Васильевич Водопьянов, у него опыт богатый, и я надеюсь, что обед будет на славу.

— С такой бригадой обед сделаем «будь здоров», — нахвастался заранее я,

Виталий Иванович собрал маленький, своего изобретения, домик с окошком, оттащил его ближе к торосам на металлических санках, на которых мы должны были возить бочки с бензином. Взял примус, прихваченный из Москвы, и устроился за хвостом самолета писать этюды для будущей картины.

Я пошел в палатку, где меня уже ждал Михаил Васильевич

— С чего начинаем? — спросил я.

— Я думаю, с меню. С чего же ещё? — ответил Михаил Васильевич. — Шпроты есть?

— Конечно.

— Вот закуска уже готова.

— На первое, может, борщ сварганим? Есть банка. С концентратами. Пятнадцать минут, и готово.