Над бездной

– Это сделано намеренно, – сообщила она. – Мы не хотим, чтобы он двигался, пока не выясним истинную причину его травмы и какие органы ею затронуты. Все эти ремни и воротники, которые на него надели, необходимы в данной ситуации.

Пейдж напоследок улыбнулась мальчику и его матери ободряющей улыбкой и вошла в комнату «А», где главный врач отделения тяжелобольных склонился над одним из пострадавших, находившихся в комнате. Его звали Рон Маззи и ему в работе помогали сестра и специалист, обслуживавший томограф. Когда он поднял на Пейдж глаза, она спросила:

– Куда мне идти?

– Идите в кабинет «Ф» или «Г». Туда, где нет врача. Пациенты найдутся. Спасибо, что пришли, Пейдж. Вы нам очень нужны.

– Всегда рада помочь. Кстати, вам не пришлось осматривать Джилл Стикли?

– Нет. Может быть, ею занимался кто-то другой?

Пейдж кивнула и вышла из кабинета. Если бы она не знала, что ее дожидаются пациенты, она бы обратилась с подобным вопросом к другим врачам, находившимся поблизости. Она решила, что наденет халат и вымоет руки. Придя в кабинет «Г» – именно туда, где не было врача, она обратила внимание, что сестра уже там. В кабинете были двое больных на каталках – оба с желтыми карточками, указывавшими на повреждения средней тяжести; непосредственная опасность их жизни не угрожала. Пока она мыла руки и вытиралась бумажным полотенцем, сестра показала ей историю болезни одного из пациентов – более тяжелого.

Его звали Джон Колли. И он, и его приятели числились в пациентах у Питера. Ему исполнилось уже двадцать два года, и он давно не посещал лечебный корпус, где работала Пейдж, хотя он ее вспомнил сразу. Она говорила с ним ровным, успокаивающим голосом, пока снимала бинты и пластырь, чтобы получить доступ к ранам. У Джона было два пореза – один на подбородке, другой – поглубже и подлиннее – на руке. Но ее куда больше, чем порезы, волновала боль, которую он испытывал в подвздошной области, сразу же в низу ребер. Она нащупала там небольшую опухоль, которая могла явиться причиной внутреннего кровотечения, если сломанное ребро травмировало селезенку.

– Необходимо сделать рентген и произвести сканирование, – сказала она сестре и выписала направление в диагностический кабинет. – Надо срочно выяснить, есть у него внутреннее кровотечение или уже прекратилось. Необходим рентген ребер, Но это потом. Здесь есть кто-нибудь, кто может отвезти его в диагностику?

Сестра просунула голову в дверь, крикнула – Бартоломью! – и вернулась.

– Бартоломью, – с улыбкой повторила она редкое имя и подмигнула Джону. Пейдж переключила свое внимание на порезы. Тот, что на подбородке, выглядел куда хуже, чем показалось вначале. С помощью марлевого тампона она удалила грязь, а затем осмотрела рану на руке.

– Порезы придется зашивать, но это может подождать. Сначала надо получить результаты сканирования.

Она передала историю болезни сестре и сделала несколько отметок на желтой карточке больного. В этот момент открылась дверь, и Пейдж подняла глаза, чтобы взглянуть на вошедшего.

Бартоломью, а это был он, оказался крупным, седовласым санитаром лет эдак семидесяти. Он ухватился за каталку и начал вывозить ее из кабинета, но тут дорогу ему преградило неожиданное препятствие: это были мать Джона и две его сестры, которые раньше ожидали в приемном покое, а теперь сгрудились у двери. Как можно более спокойным голосом Пейдж передала им результаты осмотра и сказала, куда везут их сына и брата. Мать и сестры последовали вслед за каталкой, а Пейдж приступила к осмотру следующего пациента.

Это была не пациент, а замужняя пациентка. Ее звали Мэри О'Рейли. Двадцатичетырехлетняя женщина была матерью двух ребятишек, которые числились в пациентах у Пейдж. Муж Мэри, Джимми, имел тяжелые травмы и получил красную карточку. Он был отправлен в травматологический центр в другом городе. Мэри была настолько обеспокоена его судьбой, что не думала о собственных ранах, одна из которых была довольно серьезной и скверно выглядела. Это был очень глубокий порез в бедре, нанесенный заостренным обломком дерева. Во время оказания первой помощи обломок был удален, а на рану наложена временная повязка. Порез был настолько глубок, что в ране можно было увидеть кость. Пейдж пришлось употребить все свое мастерство, когда она стала сшивать разорванные мышцы, сухожилия и кожу. Когда работа была закончена, Пейдж отвела волосы, которые закрывали лоб Мэри и ее пепельно-бледное лицо.

– Некоторое время тебе придется провести в постели, Мэри.

– Но у меня дети, о которых нужно заботиться. Кроме того, мне необходимо найти Джимми.

– А кто присматривает за детьми в настоящий момент?

– Моя квартирная хозяйка. – В голосе у Мэри появились истерические нотки. – Она оказала нам услугу.

С тех пор, как родились дети, у нас нечасто появлялась возможность выбраться из дома.

– А где родители Джимми?

– Да здесь же, в Таккере. – На ее лице появилось напряженное выражение. – Нужно еще найти человека, который рассказал бы им, что случилось с Джимми.