Над Этной розовое небо (СИ)

Опаздываю на поезд на пять минут и жду целый час следующий. Он задерживается. Сегодня, похоже, всё против меня. Времени достаточно чтобы всё обдумать, и я снова и снова прокручиваю в голове произошедшее, но так и не понимаю, почему он так поступил, зачем сжёг все мосты…

Наконец приходит электричка. Людей почти нет. Я сижу у окна и всматриваюсь в ночь. Темно. Редкие огни медленно проплывают мимо. Начинает капать дождь.

3

Добираюсь до дома очень поздно. Плохо без телефона. На сердце противно, гадко. Вася-Вася… Хочу вымыться, смыть его прикосновения. Дождь в тему… Будто это я разливаюсь слезами. Вася, что ж ты так все испортил? И как же погано, Вася, какая ж ты скотина. Как теперь с тобой здороваться, в глаза смотреть… Теперь, как только гляну на тебя, перед глазами будет твой подлый, кривой, тонкий хуй. И в Крым уже к тебе не поеду. Да… А неплохо в Крыму…

Меня больше не колотит. Остаётся только отстранённая усталость. Отпускает. Нет сил.

От станции идти минут пятнадцать. Выхожу из вагона в тёплый напористый дождь. Грустно. Медленно бреду к дому. Струйки текут по лицу. С волос на шею, на спину, под блузку.

Окна вроде тёмные, только в гостиной тусклый свет. Значит Марко не у нас…

Марко!

Как только в голове раздаётся его имя, сердце обрывается, кровь стучит в висках. Дайте больше воздуха, пожалуйста! Наверное, он звонил, а я не отвечала и не читала его сообщений. Почему тогда не пришёл? Или был и уже ушёл? Может позвонить ему? Нет-нет-нет-нет-нет… Стоп! Хватит! Ты чего так разволновалась? Сейчас самое главное скорее упасть в постель, а все остальное будет не сейчас. Завтра…

Не хочу с кем-нибудь столкнуться, поэтому план такой: тихо затворить дверь, и как мышка прошмыгнуть в свою комнату. Смотри же не звякни ключами. Крадусь как тать. В гостиной, наверное, Инга — чувствую её любимые ароматические свечи. Навязчивый восточный запах. Почему она так его любит? Дура она все-таки. И приглушенная музыка со стонами — это в её духе. Разумеется, опять напивается. Ладно, она мне никто, мы почти даже и не разговариваем.

Нужно пройти мимо открытой двери. Тихонечко подхожу, заглядываю. Сначала вижу только её. Да, это Инга, кто ж ещё. Она стоит на коленях и что-то делает. Молится что ли? Я подвигаюсь совсем чуть-чуть и выглядываю из-за портьеры. Сначала не понимаю. Вот Инга. Она стоит на коленях. Разметала по голым плечам свои золотые кудри. Весь день, наверное, крутила. Голые руки тянутся…

Не-е-т…

Опора уходит из-под ног как-то очень быстро и пугающе. Меня кружит, мотает и кувыркает, что-то очень больно и сильно бьёт под дых, в затылок, по вискам. Чувствую только, как подводит живот и подкатывает тошнота.

Марко, все-таки у нас дома…

Я не могу пошевелиться, каменею и не отрываясь смотрю, как моя сводная сестра расстёгивает его брюки и вытаскивает член. Он уже готов, возбуждён, твёрд. Инга медленно берет его в рот. Как в замедленном кино. Волны пробегают по локонам — она приближает и отдаляет от Марко свою голову. Туда-сюда, туда-сюда. У него каменное, злое лицо. Он хватает двумя руками голову Инги, грубо сминает все её кудряшки, всю архитектуру, всю эту магию соблазна и резко вгоняет член в самое горло. Ещё, ещё, ещё. Она захлёбывается, текут слюни, шея раздувается при каждом толчке. Кажется, она здесь больше не главная. Он вынимает член. Инга хватает мокрым ртом воздух и как собака смотрит на него снизу.

Марко тянет её за руку, поднимает, ставит на ноги и подводит к дивану. Это совсем близко, я вижу все очень ясно. Он разворачивает Ингу спиной к себе и грубо толкает вперёд, она летит на диван, неловко заваливается, наступает коленями на подол платья, пытается подняться. Он хватает её за бедра, рывком тянет вверх и устанавливает задом к себе. Платье длинное. Это неудобно. Одним движением его не задрать. Марко это злит. Он совсем не щадит этот тонкий, беззащитный, струящийся шёлк. Трусиков на Инге нет — ждала. Марко проводит ладонью у неё между ног. Инга изгибается — немного электричества. Он плюёт на ладонь и ещё раз проводит по её щели, по русым завиткам. Я смотрю на её белые, красивые ноги, на вывалившуюся из лёгкого платья грудь.