Над гнездом кукушки

Подъехал врач, мы расселись по машинам и тронулись: я, Джордж, Хардинг и Билли Биббит сели с Макмёрфи и девушкой, Кэнди; а Фредриксон, Сифелт, Скэнлон, Мартини, Тейдем и Грегори – с врачом. Все как воды в рот набрали. Проехав около мили, мы остановились на бензоколонке. Врач вышел навстречу заправщику, спешившему к нам, ухмыляясь и вытирая руки о тряпку. Но, увидев нас в машинах, заправщик перестал ухмыляться и отошел на пару шагов с хмурым видом, продолжая комкать в руках грязную тряпку. Врач нервозно схватил его за рукав, вынул десять долларов и сунул ему в руку, словно саженец – в землю.

– Э-э, не могли бы заправить обе машины обычным? – сказал врач; он чувствовал себя так же неловко за пределами больницы, как и мы. – Э-э, хорошо?

– А эти, в форме, – сказал заправщик, – они из той больницы, да?

Он огляделся в поисках чего-нибудь увесистого, вроде монтировки, и в итоге подошел к ящику с пустыми бутылками.

– Вы, ребята, из этой лечебницы?

Врач достал пенсне и взглянул на нас, словно только сейчас заметил нашу форму.

– Да. В смысле, нет. Мы, они из лечебницы, но это рабочие, не пациенты, разумеется. Рабочая бригада.

Заправщик прищурился на врача и на нас и отошел шептаться с напарником, который стоял у колонок. Через минуту напарник заржал и спросил врача, кто мы такие, и врач повторил ему, что мы бригада рабочих, на что оба заправщика рассмеялись. Я подумал, что смех у них не злой и бензин они нам продадут – скорее всего, слабый, грязный и разбавленный, а цену заломят вдвое, – но меня это не слишком обрадовало. Я видел, что у всех паршиво на душе. После слов врача настроение у нас испортилось окончательно – не столько из-за вранья, сколько из-за правды.

Второй заправщик подошел, усмехаясь, к врачу.

– Говорите, сэр, вам экстру? Это мигом. А как насчет проверить масляные фильтры и дворники? – Он был больше первого и, нависнув над врачом, добавил, словно по секрету: – Можете представить: восемьдесят восемь процентов машин по текущей статистике нуждаются в новых фильтрах и дворниках?

Ухмылка у него была черной от копоти – не первый год выкручивал свечи зубами. Он нависал над врачом, ухмыляясь ему черным ртом, и врач не знал, куда деваться.

– И это, – сказал заправщик, – экипируем вашу бригаду солнечными очками? У нас есть хорошие «Поляроиды».

Врач понял, что попался. Но тут, когда он уже был готов сказать: «Да, пожалуйста», – зажужжала откидная крыша нашей машины. Макмёрфи крыл матом и пихал гофрированный верх, слишком медленный для него. Судя по всему, он был в бешенстве; обматерив и утрамбовав несчастную крышу, он вылез из машины через девушку, подошел к врачу и скосил на черноротого один глаз.

– Значит, так, Хэнк, мы возьмем обычный, как врач велел. Два бака обычного. И все. К черту прочую дребедень. И нам положена скидка в три цента, потому что наша чертова экспедиция спонсируется государством.

Заправщик не двинулся с места.

– Да ну? А я думал, профессор сказал, вы не пациенты.

– Так, Хэнк, ты, вижу, не понял, что он это по доброте душевной, чтобы не пугать вас. О простых пациентах врач не стал бы врать, но мы не рядовые психи; мы все, млять, до последнего с отделения невменяемых преступников, и нас везут в «Сан-Квентин[40]», для большей надежности. Видишь вон того веснушчатого паренька? По виду скажешь, красавчик с журнальной обложки, а он ножом финтит как бешеный; троих зарезал. А того, что рядом с ним, называют псих-пахан – непредсказуем, как дикий кабан. А того здорового индейца видишь? Забил ломом до смерти шестерых белых, когда пытались обдурить его с ондатровыми шкурками. Встань-ка, Вождь, пусть на тебя посмотрят.

Хардинг пощекотал меня, и я встал с места. Заправщик приложил ладонь к глазам, смерил меня взглядом и ничего не сказал.

– О, компания скверная, признаю, – сказал Макмёрфи, – но у нас плановая, официальная, легальная переброска, спонсируемая государством, и мы имеем право на законную скидку; все равно как если бы мы были ФБР.

Заправщик снова взглянул на Макмёрфи, а тот зацепил большими пальцами карманы, отклонился назад и зыркнул на него искоса. Заправщик оглянулся на напарника, все так же стоявшего у ящика с бутылками, и снова усмехнулся Макмёрфи.

– Крутые какие клиенты – ты это хочешь сказать, рыжий? Значит, лучше нам не залупаться и делать что велят – ты это хочешь сказать? А скажи-ка, рыжий, сам-то ты за что? За покушение на президента?

– Этого, Хэнк, доказать не смогли. Меня взяли за тяжкие телесные. Я, видишь ли, человека убил на ринге и вроде как забалдел от этого.

– Так ты из этих, убийц в боксерских перчатках – так что ли, рыжий?

– Ну, такого я не говорил. Никогда не мог привыкнуть к этим подушкам. Нет, это был не какой-то телевизионный матч из дворца спорта; я скорее, так сказать, боксер дворовый.

Заправщик тоже зацепил карманы пальцами, передразнивая Макмёрфи.

– Ты скорее, так сказать, горлопан дворовый.