Над кем не властно время (СИ)

Дымов, сделавшись мечтательным, поведал, что на картине изображена великая древнегреческая поэтесса Сафо, которую в русской традиции принято также называть Сапфо, за миг до того, как она спрыгнула с утеса в море, утратив надежду на возвращение безответно любимого ею паромщика Фаона. Женщина уже занесла ногу над бездной и подалась вперед настолько, что передумать и спастись уже не успевала. Однако странным образом смотрела она не вниз, а ввысь, запрокинув лицо к мрачным грозовым тучам.

- Самоубийство Сафо скорее всего было всего лишь красивой легендой, - пояснил учитель. - Вообще-то мне очень интересен сам автор этой картины. Она принадлежит кисти французского живописца Антуана-Жана Гро, который был официальным портретистом императора. Вот видите? Это все его работы. "Наполеон Бонапарт на Аркольском мосту", "Наполеон возле пирамид", "Битва под Назаретом", "Сражение при Прёссиш-Эйлау", "Битва при Абукире".

На всех репродукциях, на которые указывал Николай Иванович, фигурировал Бонапарт, молодой или не очень. Как объяснил Дымов, после падения империи Гро продолжал получать официальные заказы от Бурбонов и даже был возведен в баронский титул. Но жизнь утратила для него всякое очарование, а его картины, хотя и неплохо оплачивались заказчиками, в глазах ценителей живописи уступали работам новых художников-романтиков. В июне 1835 года Антуан-Жан Гро покончил жизнь самоубийством, уподобившись героине картины, которую он написал более, чем за три десятка лет до этого.

- Зная о том, что Гро бросился в Сену, - заключил Николай Иванович. - я смотрю на его Сафо совсем другими глазами. Художник, воплотивший поэтессу на полотне, словно предвидел собственный конец. Возможно, перед тем, как совершить гибельный и необратимый шаг навстречу бездне, он тоже смотрел вверх, вспоминая о тех великих временах, когда изображал на своих полотнах исторические сражения, будучи их современником и почти свидетелем.

Ученики сидели молча. Торжественно-лиричное настроение преподавателя передалось и им. Даже острослов-доброволец Мошков немного пригорюнился.

На улице, когда трое ребят шли к метро, уже горели фонари. Максим увидел, как работники пивного бара выпроваживают последних посетителей, не желающих отходить от высокого круглого столика с мраморной столешницей, на котором стояла целая батарея огромных стеклянных кружек. Пены в этих кружках было больше, чем желтой жидкости. Неприятный, резкий запах давно пролитого и прокисшего пива чувствовался в этом месте и на улице.

Первой заговорила Тертерян.

- Неужели Дымов действительно верит, что мы можем попасть на всесоюзную олимпиаду и даже пройти потом на международную? - Марина произносила эти слова с придыханием, качая головой.

- Да, он в нас действительно верит, - подтвердил Максим.

- И сильно ошибается в таком случае, - высказался Саша.

Максим не ответил, чувствуя, как новая идея учителя начинает пускать в его душе честолюбивые ростки.

- Олейников, хорош дымить! - бросил ему Мошков, когда Максим вынул сигарету из пачки "Явы". - Не то станешь таким же бонапартистом, как наш "Дымок". И в доме у тебя будет так же накурено. Сможешь повесить топор. Или лучше меч. "Дымоклов" меч - неплохое сочетание, правда?!

Каламбур не вызвал смеха у слушателей.

- Откуда такое преклонение перед Наполеоном? - удивилась вслух Марина. - Ведь "Дымок" - добрейшей души человек. Как же он может так почитать Наполеона, для которого люди были всего лишь пушечным мясом? Ему было совершенно неважно, сколько народу из-за него погибло! И вообще, он же напал на Россию!

- Но не пошла Москва моя тра-тата-тата головою! - продекламировал Саша.

- Николай Иванович считает, - вставил Максим, - что, если бы Наполеон победил, он бы ввел в России просвещение и равенство и покончил бы с крепостным правом.

- Никто не мешал Наполеону сделать это во время самой войны, - возразил Мошков. - Что-то я не помню, чтобы на территориях, которые он завоевал, он отменил крепостное право.

Никто ему не ответил. Саша хмыкнул и возмущенно произнес:

- Тоже мне "Теорема Наполеона"! Да мы каждый день решаем куда более сложные задачи, чем доказательство этой теоремы! Ясное дело, что, если бы он не был императором, никто бы его в академию за такой жалкий "вклад в науку" никогда бы не принял.

- Мне тоже так кажется, - согласилась Марина.

Максим молчал. Он уже сильно жалел о том, что не записался на прием к стоматологу, и сейчас подумывал позвонить тете Лиле, хотя вряд ли она могла найти врача, готового принять пациента на исходе субботы. Максим порылся в кармане в поисках двухкопеечной монетки, но не нашел.

- Сам себя сделал академиком, - продолжал Мошков развивать тему злоупотребления властью. - А настоящие "бессмертные" испугались его гнева и подыграли. Во все времена одно и то же! Что тогда, что сейчас. Если ты правишь страной, то ты и ученый, и писатель, и войну мы выиграли благодаря Малой Земле, и на груди у тебя уже нет места для новых орденов!

- Сашка, - испуганно шепнула Марина. - Ты что?! Еще услышит кто-нибудь!