Над Кубанью. Книга третья

Обрадованные его появлением, Деникин и Алексеев поднялись и пошли навстречу.

— Привет освободителю России, — торжественно произнес Деникин, раскрывая объятия.

Гурдай радушно принял земляков. Их появление предвещало близкое окончание изгнания. То, что делегацию привел Велигура, посланный для агентурно-вербовочной работы, заставило его пожалеть о стычке с Алексеевым. Гурдай хлопотливо усадил стариков, попросил хозяйку приготовить чай и закуску. Луке понравилось его теплое гостеприимство. Неприязненное чувство, возникшее при встрече с Деникиным, постепенно рассеивалось.

— Ишь какой, не’ то что те, — сказал он, подталкивая в бок Ляпина, — казацкая кровь везде видна. Когда же это он успел барашки нажарить, а? Аль поджидал нас?

За столом Гурдай принял несколько официальный тон. Зная слабость казачьего старшинства, решил потрафить им.

— Давненько не видались, господа старики, — сказал он. — Как и полагается по давнему обычаю, обязан дать отчет вам, представителям станиц, о делах наших.

Старики расправили усы, огладили бороды, весьма довольные столь почтительным вступлением.

Гурдай, проницательно оглядев собеседников, продолжал:

— В свое время, совершая объезд отдела, я предупреждал вас… Вижу по вашим лицам, глубоко раскаиваетесь теперь в содеянном. Не будем вспоминать старого…

— Промашку дали, — сказал старик из Камалинской, — еще какую промашку!

Гурдай рассказал о деятельности краевого правительства подробно и в духе тезисов, проработанных в штабе: ие напирая на самостийность; добром вспомнил Корнилова и похвалил нового военного вождя — Деникина.

— Под Екатеринодаром дух армии был наполовину сломлен, — говорил Гурдай. — Мы решили отступать, но куда? Оставить Кубанский край? Нет. Ни в коем случае. Направиться в Баталпашинский отдел, в предгорные станицы, которые усилиями посланного туда полковника Шкуро постепенно оздоравливались, — оттуда можно было начинать чистку края, — но вскоре мы получили известие о консолидации крупных сил Красной гвардии в этих районах, о резко враждебном отношении черкесов к белому движению. Прибывшая с Дона делегация изменила наши планы. Решено было отправить только один полк к Армавиру для организации восстания, но поход не состоялся.

— Зря, — хмуро сказал Ляпин. — Нам бы хоть какую-нибудь зацепку. Откопали бы оружию, пулеметы.

Генерал развел руками.

— Так, вероятно, было предопределено свыше. Волею судьбы мы очутились здесь, на территории дружественного нам Войска Донского. Вступив в Мечетин-скую, мы вступили в очередной фазис развития нашего движения. Это фазис внешних сношений. Мы устанавливаем связи с Доном, Украиной, Германией.

— Никита Севастьянович, — вмешался Лука, — вроде несподручно так, а? Ну Дон там аль Украина — дело понятное, а германец как же, а?..

— М-да, — помялся генерал, уклоняясь от ответа.

— Войско рвется на Кубань, но для этого надо, чтобы пробудились все уголки. Мало того, для планомерного наступления на родину надо иметь достаточно сил, вооружения, снаряжения…

— На Кубань сейчас трогать вам несподручно, там свои, русские, — снова сказал Лука, туго осмысливший дипломатию своего родственника, — надо было сперва чужое войско отогнать.

— Мы воюем с теми, кто нас затрагивает, — со сдержанным раздражением сказал Гурдай. — Зачем же нам воевать с теми, кто нас не трогает?

— Как не трогает? — Лука приподнялся. — Уже десятые сутки из-под Батайска раненых везут. Павло письмо прислал: бои идут.

— Мало того, — сказал седой казак-гунибовец, — на Тамань войско высадили, с Тавриды идет, от Керчн-города. Слухи были, Таманскую станицу захватили, Ахтанизовскую, Вышестеблиевку.

— Не всякому слуху верьте, — сказал Гурдай, — да и к тому же дисциплинированные иностранные войска предпочтительней большевистских банд.

— Что банды то банды, — охотно согласился Лука, — и смех и грех, Никита Севастьянович. Козлу и тому роги золотым блеском вымазали. Чертова свадьба, чего и говорить! — Приник к Гурдаю: — Как же с царем, а? Лаврентия-то подвалили товарищи. Какого же царя поднимать будем? Может, Вильгельма? Может, для того и войско он прислал до нас, чтобы под свой скипетр казачество подвести? Не пойдет народ…

Ляпин дернул Луку за штанину.

— Замолчи ты, придурковатый. Аль не видишь — гневаются. Пристал, как репях. — Наклонился, сказал шепотам: — Будь доволен, что он твоего Павлушку запамятовал.

Лука метнул испуганный взгляд на Лапина, потам на генерала и сразу потух.

Гурдай расспрашивал о станицах, поинтересовался своим имением и землями. Получив скользкий ответ, понял, что там не все благополучно. Благодушное настроение окончательно исчезло. Генерал раздраженно, в резких тонах, поставил делегатов в известность о скором выступлении армии, о размерах поддержки, которую потребует командование от населения, довольно прозрачно намекнул о репрессиях в случае невыполнения требований.