Над кукушкиным гнездом

— Ну, давай же, Джордж…

Мартини и Сефелт замерли под душем. И было слышно, как короткими глотками заглатывает воздух и мыльную воду сливное отверстие у их ног. Джордж бросил быстрый взгляд на него, словно оно живое и разговаривает с ним. Он посмотрел, как оно булькает и давится. Снова глянул на тюбик в черной руке перед собой — из маленького отверстия в верней части тюбика по чугунным костяшкам кулака медленно ползет слизь. Черный поднес тюбик на несколько дюймов вперед, Джордж отклонился назад еще дальше, мотая головой.

— Нет… этой дряни не надо.

— Ты обязан сделать это, Мойдодыр, — сказал черный почти извиняющимся тоном. — Обязан. Нельзя же допустить, чтобы повсюду ползали вошки. А вдруг они уже на целый дюйм проникли в тебя!

— Нет!

— Э-э, Джордж, ты просто без понятия. Эти вошки, они очень маленькие, не больше булавочной головки. Знаешь, что они делают? Цепляются за волос и висят, сверлят в тебя.

— Нет вошек!

— Э-э, послушай, Джордж, что я тебе скажу: мне довелось видеть, как эти вошки…

— Хватит, Вашингтон, — произнес Макмерфи.

Шрам на носу у черного на месте перелома был как неоновый изгиб. Черный знал, кто к нему обратился, но не обернулся, и о том, что он все-таки услышал, мы догадались по тому, как он прекратил говорить и длинным серым пальцем медленно провел по шраму, который заработал в баскетбольном матче. Секунду он потирал нос, потом сунул свою корявую черную руку к лицу Джорджа и зашевелил пальцами.

— Джордж, видишь, краб? Вот он, видишь? Ты ведь знаешь, как выглядит краб? А вошки как крабы. Это уж точно, ты подцепил их на этом рыболовном катере. Но мы не позволим, Джордж, чтобы вошки всверливались в тебя?

— Нет вошек! — крикнул Джордж. — Нет! — Он выпрямился, и теперь стали видны его глаза.

Черный отступил. Двое других засмеялись над ним.

— Что-то случилось, Вашингтон? — спросил большой. — Что-то мешает проведению про-це-ду-ры?

Он снова подошел ближе.

— Джордж, говорю тебе, нагнись! Либо ты нагнешься и я нанесу мазь… либо дотронусь до тебя своей рукой! — Он снова поднял ее, рука была большая и черная, как болото. — Буду водить этой черной! грязной! вонючей! рукой по всему телу!

— Не надо рукой! — сказал Джордж и занес кулак над головой, как будто собирался размозжить черный череп на кусочки, чтобы по полу разлетелись шестеренки, гайки и болты. Но тут черный сунул тюбик в пупок Джорджа и нажал. Джордж согнулся пополам, с шумом вдохнув воздух. Черный выдавил порцию в тонкие белые волосы и растер ладонью, вымазав мазью всю голову Джорджа. Джордж обхватил себя руками вокруг живота и закричал: — Нет! Нет!

— А теперь повернись, Джордж…

— Послушай, хватит, приятель.

Тон, каким это было сказано, заставил черного повернуться. Я видел, как он улыбался, оглядывая голого Макмерфи — ни кепки, ни ботинок, ни карманов, куда можно было бы засунуть пальцы. Черный с ухмылкой мерил его взглядом.

— Макмерфи, — сказал он, качая головой. — Я уже начал было думать, что у нас никогда до этого не дойдет.

— Ты черная свинья, — сказал Макмерфи скорее усталым, нежели злым голосом.

Черный ничего не ответил. Макмерфи повысил голос:

— Паршивая морда!

Черный покачал головой, хихикнул и посмотрел в сторону своих приятелей.

— Как вы думаете, чего мистер Макмерфи добивается? Наверное, хочет, чтобы я первым начал? Хи-хи-хи. Неужто он не знает, что нас научили спокойно сносить подобные оскорбления от сумасшедших?

— Сосун ниггер! Вашингтон, ты…

Вашингтон отвернулся от него и снова принялся за Джорджа, который все еще стоял согнувшись и ловил ртом воздух. Черный схватил его за руку и развернул лицом к стене.

— Хорошо, Джордж, а теперь раздвинь попку.

— Не-е-ет!

— Вашингтон, — Макмерфи глубоко вздохнул, направился к черному и оттолкнул его от Джорджа. — Вашингтон, хватит, хватит…

Все почувствовали в голосе Макмерфи беспомощность и отчаяние загнанного в угол человека.

— Макмерфи, ты вынуждаешь меня защищаться. Разве не вынуждает?

Двое других утвердительно кивнули.

Тогда он аккуратно положил тюбик на скамейку рядом с Джорджем, затем повернулся, одновременно размахиваясь, и неожиданно саданул Макмерфи в челюсть. Макмерфи чуть не упал. Он зашатался, сделал шаг назад и откинулся на голую шеренгу, которая приняла его, как мячик, и вновь отбросила к улыбающейся грифельной доске. Удар пришелся в шею, и Макмерфи наконец примирился с мыслью, что все-таки это началось, значит, не остается ничего другого, как действовать. Он перехватил метнувшуюся к нему как черная змея руку и, удерживая черного за запястье, тряс головой, чтобы прояснилось в глазах.

Секунду они так качались, пыхтя, как пыхтело сливное отверстие, но вот Макмерфи оттолкнул черного, пригнулся, сдвинул плечи вперед, чтобы защитить подбородок, прикрыл кулаками голову и начал обходить черного кругом.

На месте ровной молчаливой шеренги голых людей возникло орущее кольцо, конечности и тела переплелись, превратились в канаты живого ринга.