Над Миусом

Лавров сложился, словно для сальто, обхватил голову руками. Им повезло: упали на склон насыпи. Володя колесом покатился вниз по скату, даже не ушибся. И его товарищ тоже удачно прыгнул.

Пока немцы спохватились остановить состав, летчики были уже далеко.

В лесу летчики наткнулись на партизан. И те переправили их на восточный берег Днепра - в расположение наших войск. После телефонного разговора со штабом воздушной армии Лаврова сразу туда и отослали.

Командующий генерал Хребтов, начальник штаба, начальник политотдела да почти все офицеры штаба воздушной армии по рапорту капитана Леднева уже знали о геройском поведении Лаврова в плену.

А капитан Леднев радовался еще и победе над собой.

Ведь если бы он скрыл то, как Лавров держался на допросах, написал бы в рапорте: "Никаких следов Лаврова не обнаружено", - к возвращению Володи, возможно, отнеслись бы с подозрительностью. Но рапорт Леднева не только Лаврову помог-Николаю Тарасенко тоже...

И теперь капитану казалось странным, что он так боялся за Тарасенко, когда писал рапорт.

Перед отъездом из штаба дивизии в свой полк Лавров зашел к генералу Строеву. Сказал немного смущенно:

- Хочу поблагодарить вас, товарищ генерал. Вот изза моей спешки с этой "рамой" сколько хлопот получилось...

Арсений Борисович откликнулся живо:

- А ведь, выслушав Тарасенко, я почти не сомневался, что вы попали в плен. Но его рассказы уже создали у летчиков полка твердую уверенность: спасем Лаврова, если Тарасенко приземлится на У-2 рядом с тем сараем, вытащим нашего героя из-под носа у немцев!

И нельзя было не поддержать всеобщее настроение. Вот я и принял предложение Тарасенко. Генерал Хребтов согласился, дал приказ... Нет, это были не хлопоты - порыв! И благодаря ему мы большие потери нанесли противнику...

Генерал сделал паузу и добавил:

- Еще могу вам сказать. Как только я понял, что вы в плену, сразу возникла у меня необъяснимая надежда: Лавров найдет способ вырваться! И я рад, что моя надежда сбылась.

Арсений Борисович замолк, подумал: "Теперь пожать ему руку и отпустить? Ведь его ждут в полку..." Но тут же мысленно перебил себя: "Да, с возрастом мы как-то делаемся скупее на выражение чувств. В молодости не стыдно было и обнять, и похлопать по плечу, и даже поцеловать. Потом уже протянуть руку. А еще через несколько лет - ограничимся приветливой улыбкой? Вот стоит передо мной человек, отважный до отчаянности, открыто высказывающий свои мысли. Разве не заслуживает он такой же ответной открытости?"

И все-таки командир дивизии был сдержан, как всегда, - протянул Лаврову руку.

Лавров ушел, и Арсению Борисовичу вспомнилось: тогда вечером двадцать третьего августа генерал Токарев правильно предсказал. Немцы, сбитые с толку весьма успешным налетом его "горбатых", действительно перенацелили часть своих резервов от Саур-могилы в район того сарая, у которого садился Тарасенко. Об этом на следующий день генералу Строеву донесли истребители-разведчики. А он с удовольствием доложил командующему воздушной армией. Так что в ходе Миусской наступательной операции вечерние поиски Лаврова помогли войскам фронта завершить прорыв в районе Саур-могилы. Нет, не зря они хлопотали.

...За те три недели, что протекли со дня злосчастного воздушного боя Лаврова до его возвращения в часть, войска фронта вышли на восточный берег Днепра, стремительно освободив Донбасс и почти всю северную Таврию.

1975