Над Москвою небо чистое

Постепенно рассеивалась усталость, и он вспомнил, как все произошло. Увидев «мессершмитты», он сразу понял, что преимущество на их стороне. В подобных случаях летчики на И-16 переходили в горизонтальную плоскость полета и вели бой на виражах. Алеша решил, что фашист, преследовавший его, именно этого и ждет. И тогда, ломая расчеты немца, он бросил свою машину вверх, заставляя мотор работать с предельной нагрузкой. «Мессершмитт» быстро его нагонял; первая очередь вспорола воздух почти над плоскостью. В самой верхней точке Алеша сманеврировал. Его машина, заметно потерявшая скорость, оказалась повернутой хвостом к солнцу, и немец, не ожидавший такого маневра, проскочил мимо. В то же мгновение ногой и слабым движением ручки Алеша поставил капот своей машины строго ему в хвост и дал длинную очередь. Он увидел, как полетели от правой плоскости «мессершмитта» куски обшивки, как вспыхнул бензобак и вражеский самолет беспорядочно обрушился вниз. Но пока он вел атаку, второй немец успел зайти ему в хвост. Каждым своим нервом ощущал Алексей нависшую опасность. Только одному был он рад, что и этого «мессера» увел от ЛИ-2.

Противник настигал «ишачка». Слегка маневрируя, чтобы не находиться все время у немца в прицеле, Алеша стал пикировать, решив уйти, если это удастся, на бреющем. Трассы одна за другой рвали воздух. Мгновенно Алексей вспомнил рассказ Султан-хана о том, как тот оторвался от шести «мессершмиттов». И он повторил прием командира. Увлекая за собой «мессершмитта», он бросил машину вниз с предельно крутым углом пикирования. Стрелка высотомера с безумной скоростью неслась к нулю. Навстречу бежала пестрая, пугающая стремительным приближением земля. За спиной нарастал пронзительный вой фашистского мотора. Секунды превратились в вечность, так, по крайней мере, показалось Алеше! Верхушки разлапистых сосен едва не царапнули по фюзеляжу, когда его машина вышла из этого бешеного пикирования. И тотчас же сзади раздался огромной силы взрыв.

Поднимая свою машину на прежнюю высоту, Алеша оглянулся. То, что видел он одну эту секунду, запечатлелось на всю жизнь. Сосны шарахнулись в стороны от упавшего «мессершмитта», образовав просеку. Бесформенной грудой сплющенных, изломанных плоскостей, раздробленной пилотской кабины пылал немецкий истребитель. В мягком блеклом пламени чернело безжизненное тело немецкого летчика. Алеша ладонью смахнул с лица горячие капли пота.

Усталость постепенно проходила. Он видел под крылом и впереди себя четкие линии подмосковных пригородов, густые сплетения рельсов и столбы электричек, а левее – проступающие в дымке контуры огромного города и плавающие над зданиями, улицами и площадями серые аэростаты воздушного заграждения. Он хотел найти среди нагромождения крыш и куполов башни Кремля, но разве было сейчас на это время! Только Москву-реку, клинком прорезавшую город, успел он рассмотреть и тотчас же перенес свой взгляд вправо. Капитан Лебедев уже менял курс, подходя к аэродрому. Тяжелый зеленый транспортник полого забирал в сторону, чуть кренясь на одно крыло. Нос его с остекленной кабиной, похожей на большую рыбью голову, сверкал на солнце. Темная тень медленно скользила по земле. Под крыло уходили бежавшие навстречу покатые железные крыши приаэродромных построек. Все меньше и меньше становилось расстояние между выпущенными шасси и просторной бетонированной полосой. И вот уже взметнулось легкое облачко пыли при посадке.

Алеша приземлился следом за санитарным самолетом и зарулил на ту же стоянку. Выключив мотор и отстегнув парашютные лямки, успевшие изрядно надавить плечи, он выбрался из кабины и сел на деревянный, пахнущий ветошью ящик из-под инструмента, руками обхватил чугунную голову.

Когда к нему подбежали капитан Лебедев, второй летчик и воздушный стрелок Сафар, у ног его валялись отстегнутая планшетка и шлемофон, и ветерок шевелил его мокрые волосы.

– Лейтенант, чертенок, голуба ты моя! Никогда не забуду! – громко кричал Лебедев, хлопая его по плечам и спине. – Ох, если бы не ты, тлели бы наши косточки на Бородинском поле!

– Почему на Бородинском? – тупо спросил Алеша.

– Потому что с «мессерами» дрался ты в аккурат над Бородином. Я тут каждую кочку знаю! Помнишь, у Лермонтова: «Ребята, не Москва ль за нами!»

– Помню, – слабым голосом ответил Стрельцов.

Взгляд его бежал с лица на лицо и наконец остановился на Варе. Девушка стояла перед ним с непокрытой головой. Золотились на солнце прядки волос, упавших на глаза и лоб. С минуту Алеша с жадным любопытством разглядывал всю ее высокую, чуть сутулящуюся фигуру, потом слабо, совсем как больной, улыбнулся.

– Ну а вас, сестренка, как… не укачало? Варя смотрела на него и ничего не говорила.

– Не укачало, а? – растерявшись от ее молчания, повторил Алеша все тем же тихим от усталости голосом. – А то вот возьмите конфетки, – и, порывшись в кармане синего комбинезона, он достал точно такую же коробочку с леденцами, какую недавно предлагал Варе второй летчик ЛИ-2.

Варя подошла и молча, продолжая смотреть на него, взяла несколько конфеток.