Над Москвою небо чистое

– А Софа? – вырвалось тогда у Румянцева, и к горлу подступил такой тяжелый неповоротливый ком, что стало трудно дышать. Он вскинул на Демидова потемневшие глаза: – Командир, я полечу на рекогносцировку на «спарке».

– Зачем?

– В курсантской кабине будет сидеть жена. Иначе я не могу. Не могу ее бросить, если завтра в городок ворвутся фашисты.

Демидов негнущимися пальцами открывал папиросную коробку.

– А ты подумал, что нам обоим впишут, когда узнают, что, выполняя боевой приказ, ты нарушил дисциплину?

– Подумал, – решительно ответил Румянцев. – У меня с вами не было об этом разговора. Так и будем считать. Прошу запланировать «спарку».

Румянцев увез Софу в тыл на учебно-боевом самолете, а с нового аэродрома сумел переправить ее в Москву в санитарном поезде. И только тогда, при расставании, что-то снова изменилось в их отношениях. Он до сих пор не мог вспомнить без боли дрогнувший ее голос, когда в последнюю минуту, торопясь, она говорила:

– Война – это очень страшно, Боря. Если только пройдешь через нее, любой ко мне приезжай, здоровый ли, раненый. Это навечно, Боря!

…Совсем близко отсюда притихшая, затемненная, грозная в своем молчании притаилась Москва, и там, у своей институтской подруги Нелли Глуховой, живет Софа. Эх! Вырваться бы, посмотреть!..

Квадрат слюдяного окошка посветлел. Ветер каплями нудного октябрьского дождя стучал в землянку. С запада, крепчая, доносилась артиллерийская канонада.

Глава девятая

Все еще спали, когда в землянку первой эскадрильи в сопровождении посыльного вошел начальник штаба Петельников в плащ-палатке, забрызганной дождем и грязью. Осторожно откинув с головы капюшон, Петельников стряхнул на дощатый пол брызги, потом тихо разбудил Султан-хана.

– Товарищ капитан! Вставайте. Надо вылетать.

– Вот тебе и на, – потягиваясь, зевнул горец. – А где же обещанные два дня отдыха?

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Петельников. – Человек предполагает, а судьба, как говорится, располагает…

Султан-хан, натягивая гимнастерку, осведомился:

– Какое задание?

– ЛИ-2 с ранеными идет под Москву. Командир полка приказал выделить машину для сопровождения.

– Дожили, – покачал головой Султан-хан, – в Москву и то не можем отпустить транспортный самолет без сопровождения. – Он с хрустом потянулся. – Значит, лететь. А погода?

Петельников сделал неопределенный жест в сторону окна.

– До девяти туман должен рассеяться, по маршруту будет ясно.

– Кого же послать? – Султан-хан потер переносицу.

– Подполковник Демидов рекомендует лейтенанта Стрельцова, – подсказал Петельников.

Султан-хан вопросительно посмотрел на разбуженного их голосами Алешу.

– Ведомый, ты как? Отдохнул?

– Надо – полечу, – с готовностью ответил Стрельцов, – Вам отдохнуть стоило бы, товарищ капитан.

Султан-хан нахмурился, подумав, что лейтенант намекает на вчерашний их разговор о жизни и смерти.

– Смотри ты, как о здоровье командира эскадрильи печется!

– По уставу положено, – отозвался Алеша.

– Ну, если такое дело, готовься, – сухо согласился Султан-хан и, глядя на влажные от дождя седые виски Петельникова, спросил: – А что там за раненые?

– Из нашего лазарета.

– Откуда же столько раненых летчиков, что целый «Дуглас» ими загрузили?

Начальник штаба отрицательно покачал головой:

– Это не летчики. Танкисты из корпуса РГК. Этот корпус только вчера вышел из боя.

Ровно через час Алеша в летном обмундировании с планшетом в руках был у своего «ишачка». Механик Левчуков сбрасывал с капота и кабины отяжелевшие от дождя брезентовые чехлы. Помогать ему пришел техник Кокорев. Даже инженер Стогов заглянул на стоянку, осмотрел кабину, стойки шасси, узлы крепления. Султан-хан осклабился в белозубой улыбке:

– Какой тебе почет, Алешка. Вся инженерная мысль вокруг твоего «ишака» колдует. – И, переходя на деловой тон, отрывисто потребовал: – Планшетку дай.

Султан-хан внимательно рассмотрел красную изломанную линию маршрута, задал несколько обычных контрольных вопросов и, убедившись, что лейтенант достаточно хорошо продумал предстоящий полет над незнакомым районом, одобрительно сказал:

– Ладно, ведомый, идем командиру доложим.

Демидова они встретили около штабной землянки. Стоя в кругу летчиков и техников, он разговаривал с командиром аэродромного батальона майором Меньшиковым.

– Молодец, комбат! – воскликнул Демидов, хлопая по плечу Меньшикова. – Честное слово, люблю таких. И на аэродроме у него порядок, и кормит хорошо, и землянки что надо. Ей-ей, буду просить генерала, чтобы закрепил за моим полком твой батальон. Согласен?

– А как же, Сергей Мартынович! – улыбнулся Меньшиков.

Выслушав доклады Султан-хана и лейтенанта Стрельцова, Демидов погасил улыбку.