Над нами синее небо

— Сейчас это будет твоя главная задача. Садись временно с начальником физподготовки в его кабинете и изучай инструкции. Потом все наладится.

Посидели еще несколько минут, поговорили обо всем, что произошло в части за время отсутствия Поустки. Затем Поустка услышал от командира как бы мимоходом сказанную фразу:

— Прежде чем начнешь полеты, я бы посоветовал разобраться с тем, что происходит у тебя дома.

— Почему?

— Сам знаешь, как небезопасно, когда летчик в воздухе думает о том, не встречается ли сейчас его жена с другим.

Поустка слушал, но не понимал, куда клонит командир.

— Это бывает. Муж, как правило, узнает последним, что жена нашла утешение, — сказал командир резким тоном.

— Ты думаешь, что Гелена?..

— Не думаю. Знаю.

— С кем?

— Он не из наших. Но ты должен выяснить это непосредственно с ней и решить все сам.

Поустка уселся за свободный стол в кабинете начальника физподготовки, разложил инструкции и наставления по полетам и постарался сосредоточить на них свое внимание. Но безуспешно. В мыслях было совсем иное.

Окончилось рабочее время, и он медленно побрел домой, чтобы «откусить от кислого яблока». Да, день возвращения на службу не стал для него радостным.

На другой день утром Поустка снова зашел к командиру.

— Есть ли свободное место в общежитии для холостяков?

— Ты хорошо все обдумал? — спросил командир. — Не решай сгоряча.

— Нечего здесь обдумывать. Если она уйдет, я не буду препятствовать. По ее словам, она сыта по горло переездами по чешской земле и своим бездельем, так как в местах, где расположены аэродромы, для женщин не находится соответствующей работы. Она, мол, уже терпеть не может, когда в военных городках жены как бы носят на себе воинские звания своих мужей. Ей опротивело ходить шесть раз в год на вечера в клуб аэродрома, где мужья разговаривают о делах, которые не сумели решить в рабочее время, а жены пережевывают свои радости и страсти, связанные с детьми. Тем более что детей у нас нет.

— Она не одна такая. Многие из жен летчиков так живут и все же не бегут от своих мужей.

— Я бы, конечно, не отпустил ее так, старался бы сделать как лучше и понять, в чем моя вина. Но тут такое дело, которое я ей до смерти не прощу. Не терплю людей, которые, если человеку тяжело, кладут на него еще полено. А она именно так и поступила.

— Все равно ты не должен опрометчиво, в спешке, бросать квартиру и переселяться в общежитие.

— Не бойся, квартира перейдет кому-нибудь из наших. Гелена приведет ее в порядок и уедет, как только тот предложит ей руку.

— А может, с ней следовало бы раньше побеседовать? Думаю, стоит попросить политрука. Надо, чтобы она еще раз все взвесила.

— Политрука сюда не подключай. Сам хорошо знаешь, что, если кто-то третий начинает влезать в подобные дела, от этого бывает только хуже.

— Ты так думаешь? Ну ладно, займись тогда наставлениями и инструкциями. А как закончишь, я возьму тебя в зону полетов. Сам полечу с тобой. Пройди только медицинский осмотр.

Поустка переселился в общежитие на следующий день. В рабочее время и по вечерам в неуютной комнате общежития он усердно повторял положения уставов, наставлений, инструкций по организации и правилам полетов.

— Проэкзаменуй меня, — попросил он командира через несколько дней. — Хочу подняться в воздух. А те, свои личные, дела отрегулировал, причем так быстро, что сам удивился.

— Смотри не стань женоненавистником, — посоветовал командир. — А то будешь тогда единственным в полку.

— Не требуется ли ему какой помощи? — спросил капитан про Поустку заместителя по политической части командира полка, когда выслушал его информацию, Сознание собственной вины продолжало смущать капитана, и он хотел, хоть и с опозданием, чем-то помочь Поустке.

— Нет. Он все привел в порядок сам. Только вот надо бы освободить для него прежнюю должность. Капитан Блажек — человек холостой, он не будет возражать, если его переведут на такую же должность в другую часть. С таким предложением, собственно, я и приехал.

— Организуем это.

— Все остальное в порядке, — сказал замполит части. — Мы еще услышим о нем немало хорошего.

Поустка приступил к полетам. Опыт летчика не был утрачен им за время длительного перерыва. Он быстро восстановил то, чем раньше владел в совершенстве, и в короткий срок наверстал все, в чем остальные опытные летчики ушли вперед.

Поустка вылетал на боевое дежурство и старался получать это задание чаще, чем остальные. Уже сама по себе задача — находиться в самолете и быть готовым к старту — вызывала в нем чувство удовлетворения и позволяла забыть личные неприятности.

Камикадзе идет на дело

Вскоре были отмечены новые вторжения в наше воздушное пространство. Истребители своевременно поднимались в воздух, но перехватывать нарушителей не удавалось. Однажды оператор радиолокационной станции потерял цель. В другой раз помешали недоразумения на линии связи.

Летчики были в ярости. Генерал нервничал, ездил по аэродромам и наказывал людей.

— Но ведь этим ничего не исправишь, — сказал однажды капитан.