Над нами темные воды

Принадлежность судна больше не была для нас секретом. Название, изображенное на его носу большими буквами, говорило о том, что формально оно является нейтральным судном, плавающим под испанским флагом. Однако нейтральные суда ходили в этих водах на свой страх и риск. Британское адмиралтейство позволяло некоторым судам свободно проходить мимо этих берегов, при условии что они будут заблаговременно сообщать о перевозимых грузах и времени отплытия. В соответствии с международными соглашениями для таких судов были установлены специальные маршруты. Наша цель, однако, плыла совершенно другим курсом и к тому же находилась в черном списке за торговые связи с врагом. Мы зарядили орудие. Гильза снаряда блестела в лучах солнца.

Атаки подводных лодок всегда происходили по-разному. Один из способов состоял в том, чтобы всплыть на поверхность вблизи противника и нанести ошеломляющий удар всеми имеющимися средствами. Этот способ весьма эффективен, когда цель вооружена или быстроходна. Но, имея дело с невооруженным торговым судном, можно позволить себе некоторую нерасторопность. Мы могли всплыть на большом расстоянии от врага, не спеша сократить его и открыть огонь с дальней дистанции, спокойно корректируя стрельбу. Но никогда нельзя было предугадать, как поведет себя цель.

Наши испанцы вели себя образцово. Мы открыли огонь по судну-нарушителю, когда приблизились к нему на три мили, и два раза в него попали. Судно закачалось, но продолжало двигаться вперед. Мы вновь открыли стрельбу, и на его борту появились признаки замешательства. Оказалось, что первые десять минут на судне не догадывались о нашем присутствии и думали, что их обстреливает немецкая береговая батарея. Для капитана, собиравшегося прорывать блокаду, артиллерийский огонь был неприятной неожиданностью, но он продолжал следовать своим курсом в надежде, что стал жертвой дурацкого розыгрыша. Когда же капитан наконец осознал ошеломляющий факт, что его преследует подводная лодка, он немедленно приказал остановить судно.

Это судно необходимо было потопить. До вражеского берега недалеко, и едва ли оттуда с безразличием наблюдали за всем происходящим. Пока испанцы торопливо спускали на воду шлюпки, мы маневрировали, собираясь занять позицию для торпедной атаки.

Наша лодка остановилась примерно в 300 ярдах от судна, и, когда его покинул последний член экипажа, мы развернулись и пустили торпеды. Первая пошла вперед, но неожиданно решила свернуть вправо и унеслась в сторону берега. Пока испанцы с сердитыми лицами махали нам кулаками со своей шлюпки, вторая разнесла в щепки борт их судна. Мы с удовольствием наблюдали, как оно пошло ко дну.

Взрыв торпеды несколько усмирил оставшихся без судна моряков, но, когда наша лодка приблизилась к ним, они вновь распалились, всем своим видом демонстрируя враждебность.

Мы остановились возле них и просили капитана подняться к нам. Тот шагнул к спущенному нами трапу, но его опередил маленький юркий мужчина, который, как оказалось, был кочегаром. Когда капитан судна наконец поднялся на наш мостик, мы поплыли на юг. Маленький кочегар с возбужденным видом мотал головой и с ухмылкой поглядывал на своих бывших товарищей по плаванию, которые с обреченным видом принялись грести к берегу.

После обеда немцы в качестве контрмеры выслали на наши поиски несколько древних гидросамолетов. Когда самолеты приблизились, мы погрузились и стали наблюдать, как они кружат над морем. Каждый раз, когда они подлетали слишком близко, мы опускали перископ и поднимали его, как только они удалялись. Мы не смогли бы вести эту игру, если бы имели дело с более совершенными самолетами и более опытными летчиками и наблюдателями. Кажется, они устали от этих пряток первыми. Последний самолет улетел на север, когда мы пили чай.

Тем временем наши испанские гости осваивались в новой обстановке. Капитана допросили в кают-компании, а маленький кочегар округлившимися глазами рассматривал два наших внушительных дизеля. Видно было, что им не очень нравится находиться на патрульной подводной лодке, но они старались вести себя дружелюбно по отношению к нам. Капитан, испанец, казалось, осознал наконец, что сам подвергал риску судно и экипаж. Он бормотал что-то о превратностях войны, просил нас, чтобы мы связались с его женой, и интересовался, не знаком ли я с некоторыми его друзьями из Англии. Мы вели себя как подобает гостеприимным хозяевам. Нашли для капитана новую зубную щетку и другие предметы обихода.

В эту ночь погода, как назло, испортилась. С северо-запада набежали темные тучи, и море взыграло не на шутку. Кажется, мы повстречались со знаменитым средиземноморским мистралем{3}. Появились проблемы с навигацией. Звезды скрылись за тучами, горизонт почти неразличим. Маяки на занятой врагом территории были затемнены. Мы решили направиться к слабо освещенному испанскому побережью и переждать там непогоду.