Над нами темные воды

Противолодочные корабли водоизмещением 200 тонн имеют дизельный привод и деревянный корпус. Вооружение на них неплохое, и, судя по состоянию пушек, их регулярно чистили и смазывали, а вот жилые помещения оставляют тяжелое впечатление. В них грязь и беспорядок. Повсюду валяются пустые и не совсем пустые бутылки из-под вина и пива. Стены помещений выкрашены плохо: при малейшем прикосновении краска отваливается, обнажая копоть и ржавчину. Снасти тоже никуда не годятся. Возможно, эти отвратительные условия жизни и нехватка необходимых материалов и стали причиной поражения японцев.

Ближе к полудню ситуация проясняется. Все находившиеся в порту японские военные захвачены. Территорию порта делят на сектора и закрепляют их за судами, которые несут ответственность за чистоту и нормальное функционирование своего сектора. Работы начинаются немедленно. Подводные лодки осторожно заходят в портовый бассейн. Их экипажам тоже поручено привести в порядок некоторые здания и сооружения. За пределами порта ситуация не такая ясная. Над адмиралтейством по-прежнему колышется японский флаг. На территории порта у нас около трехсот вооруженных моряков и морских пехотинцев. В городе у японцев до четырех тысяч солдат. Должно быть, наш адмирал благоразумно решил не искушать судьбу и пока ограничиться одним портом.

Пирс, к которому мы пришвартовались, в некоторых местах разрушен снарядами, и джипы с плавучей базы не могут проехать в порт. Без ремонта не обойтись. Наш командир обращается к начальнику охраны, и тот выделяет для ремонтных работ тридцать пленных японцев. Они приступают к работе неохотно, но по мере того, как результаты их усилий становятся заметными, начинают проявлять к ней интерес. Они передают по цепочке кирпичи и камни, подвозят тачки с песком. Один лишь толстый старшина с двойным подбородком не проявляет должного усердия, но легкий укол штыком в зад напоминает ему о безоговорочной капитуляции и заставляет двигаться быстрее.

Этих японцев можно условно разделить на три группы. Первая - маленькие лысые очкарики, которых мы относим к типу Хирохито{15}. Толку в работе от них немного. Есть другие, более крепкие и более трудолюбивые японцы. Они непривередливы и готовы делать все, что им прикажут. Мы причисляем их к категории крестьян. Японцы из третьей группы очень неприятные типы. Мне кажется, они всегда были такими. Они двуличные, хитрые, наглые и заносчивые. Колоть штыком их приходится часто. Японские офицеры образуют свою, особую касту. Они вежливы, улыбчивы, но коварны и опасны.

Японцы работали до заката. Затем построились и ушли, шаркая своими тяжелыми ботинками. Оборванные, худые и голодные, они составляли резкий контраст сопровождавшему их высокому, в безупречной белой форме охраннику.

Ночь. Очень тихо. В свете звезд холмы Гонконга кажутся черными. Бортовые огни судов флота образуют над водой трепещущие золотистые линии. Там и сям темноту разрезают длинные лучи прожекторов. В гавани и за ее пределами плавают дизельные катера, они останавливают для осмотра суда, которые кажутся им подозрительными. Время от времени со стороны города доносятся выстрелы. Это работают снайперы.

Синий луч прожектора скользит в сторону холмов, освещая рельеф местности, дома и дороги. В гавань буксируют катер с японскими военными, которые пытались сбежать на материк. Так проходит ночь.

За воротами порта неспокойно. Под покровом ночи китайцы стараются расправиться с японцами. Они нападают на них и забивают до смерти. Наказывают и тех, кто сотрудничал с врагами. С одной женщины сорвали одежду, и ей пришлось искать защиты у наших флегматичных караульных. Справедливости ради надо сказать, что подобные проявления мести достаточно редки и в целом на острове тихо.

31 августа. Еще одно ясное утро. Вода в гавани совершенно неподвижная. У причала сгрудились сампаны. На них появились флаги, которые владельцы бережно хранили во время оккупации. Постепенно гавань оживает. От причала отходят вновь вошедшие в строй буксирные и водоналивные суда. Между островом и Коулуном ходят китайские паромы. Гонконг в муках возрождается.

Мы отправляемся на берег в поисках рабочей силы, но оказывается, что всех японцев перевели в веллингтонские казармы. Усталый переводчик разыскивает японского офицера и беседует с ним. Японец обещает предоставить нам рабочую бригаду, если мы найдем грузовик и доедем с ним до казарм. В конце концов мы находим старенький "студебеккер". Японский офицер вместе с нашими охранниками забирается в кузов, и грузовик трогается с места. Мотор, работающий на японском бензине, ревет и чихает.

После вспыхнувших прошлой ночью волнений японцы расчистили прилегающие к порту улицы. Сейчас там очень тихо. Через каждые сто ярдов стоят японские морские пехотинцы с винтовками наготове. На наш грузовик они не обращают внимания.