Над Припятью

Из сообщений о положении на фронте, которые командующий 9-й армии просмотрел перед ужином, ничего особенного не вытекало: мелкие схватки с советскими войсками на некоторых участках фронта, занимаемых дивизиями армии, какая-то встреча с партизанскими отрядами и перестрелка в тыловых районах… Донесения ничем не отличаются от предыдущих: потери врага всегда высокие, свои — минимальные. Моделя, впрочем, не интересовали ни свои потери, ни окружение ковельского гарнизона. Город, правда, хотя и находился в полосе обороны его армии, однако имел отдельную боевую группу и командующего, непосредственно подчиненного фельдмаршалу Манштейну. О любых неудачах на этом участке фронта перед ставкой, а возможно, и перед самим фюрером должен был объясняться не кто иной, как командующий группой армий «Юг». Для Моделя теперь имел значение только клочок бумаги, который он продолжал сжимать в руке: «…отряды 27-й Волынской дивизии… взаимодействуя с советскими войсками…» Речь шла, конечно, о Тужиске и его уничтоженном гарнизоне. Эти действия имели глубокий политический смысл: аковцы взаимодействуют с большевиками… Неужели усилия Геббельса и диверсионной службы, направленные на то, чтобы не только вызывать раздор и вражду между поляками и русскими, но и привести к междуусобной борьбе между ними, потерпели полный провал. Оказывается, действительно партизаны Армии Крайовой совместно с большевиками бьют немецкую армию. Это уже для командующего 9-й армией было очень тревожным.

Но, очевидно, не только Модель был взволнован текстом перехваченной информации. Спустя несколько минут раздался телефонный звонок. Хватаясь за трубку, Модель был уверен, кого услышит. Не ошибся — звонил фельдмаршал Манштейн…

На другой день штаб 9-й армии передал соответствующие распоряжения и в боевую готовность были приведены три пехотные дивизии, штурмовые отряды и даже части армейской авиационной поддержки.

Оживились тылы групп армий «Юг» и «Центр». Очевидно, фельдмаршал Эрнст Буш, а также командующий войсками СС генерал Хенике и обергруппенфюрер Коппе — командующий полицией и войсками СС в генерал-губернаторстве — имели соответствующие телефоно- или шифрограммы… Вскоре оказалось, что это торопил Берлин. Там вопрос поставили строго: перед лицом угрожающей опасности соединения вермахта окажут необходимую помощь отрядам СС и полиции в полной ликвидации партизан и усмирении районов Волыни и Полесья.

Утром 23 марта войска вермахта вместе с отрядами СС и полиции ударили со стороны Владимира по партизанским отрядам и поддерживающим их фронтовым частям Советской Армии…

Теперь настроение генерал-полковника Моделя значительно улучшилось. Он был доволен, что началась ликвидация вражеских частей в тылу, как этого желала ставка. Чувство удовлетворения у Моделя вызывала и тишина на фронте, царившая в полосе его армии, не говоря уже, конечно, о продолжавшихся боях за Ковель. Кроме того, он был убежден, что генерал Хенике, используя приданную ему поддержку, быстро наведет порядок в тылу действующих войск. Модель слишком хорошо понимал, что для солдата на фронте нет ничего хуже уверенности в том, что он имеет врага не только перед собой, но и за спиной. Это положение теперь должно было радикально измениться, по крайней мере на Волыни.

* * *

Был поздний вечер предпоследнего дня марта. Модель, сидя у себя в теплой комнате, наслаждался французским коньяком и ароматом хорошо сваренного кофе. Он был доволен. Войска вермахта при поддержке авиации и танков снова сокрушали все на своем пути.

Вошел обер-лейтенант Хоппен, дежурный-шифровальщик, как всегда, элегантный и благоухающий одеколоном.

— Хайль Гитлер! — Офицер стукнул каблуками сапог с короткими голенищами, выбросив руку в гитлеровском приветствии.

— Хайль! — пробормотал Модель. Обер-лейтенант услужливо подал папку с надписью:

«Geheim (Секретно)». В ней было несколько телеграмм, весьма лаконичных. Командующий армией не терпел лишней писанины. Эту привычку он вынес из военной академии и следовал ей постоянно — на посту руководителя технической службы в генеральном штабе, на различных штабных должностях, на посту начальника штаба 4-го армейского корпуса во время польско-германской кампании, а затем начальника штаба 16-й армии во время франко-германской войны. Так укреплялись у Моделя навыки штабиста, и нет ничего удивительного в том, что он систематически прививал их своим подчиненным. Несмотря на это, он вынужден был терпеть шифрограммы, написанные на многих страницах, которые передавались из Берлина.

Модель пробежал глазами короткие фразы расшифрованных телеграмм, карандашом сделал какие-то заметки. Перед прочтением последней бумаги он взглянул на стоящего офицера:

— От Баха? Наверняка опять просит помощь! А так уверял, что сам справится…

— На этот раз обергруппенфюрер СС докладывает о начале переговоров с командиром дивизии Армии Крайовой.

— Что? — Модель уставился на телеграмму.