Над пропастью жизнь ярче

– И я увидел… слишком поздно. Ты врезалась в девицу – и он сразу выхватил пистолет. А как я сорвал с нее кольцо, тут же начал стрелять. Почти в упор. Счастье, его толкнули. А потом я вильнул. Иначе бы на месте уложил.

Речь далась Зиновию тяжело. Он откинулся на сиденье, начал кашлять, тяжело и надсадно. На губах показались розовые пузырьки.

– Сашка… Конец мне, по-моему… Прошу тебя, высади. А то оба спалимся.

Но она сдвинула брови и еще крепче вцепилась в руль.

– Что ты за игрок, если так легко сдаешься! Вон, смотри: уже кольцевая. Сейчас найдем больницу… Скажем, что на охоте несчастный случай произошел…

– Ага. И пуля из пистолета Макарова.

Он закрыл глаза. Сидел молча. Наконец посмотрел на нее. Попробовал улыбнуться:

– Наполеон слабым голосом раздает указания… Ладно, Сашуля. Уговорила. Довези меня до больницы. У приемного высади и сразу уезжай.

– Но я хочу все проконтролировать!

– Глупышка. Не бросят же меня умирать на пороге. Заберут в реанимацию. Резать будут, если еще не поздно.

– Послушай, мы – команда! И я должна быть рядом с тобой! – возмущенно произнесла она.

– Тебе все равно сразу ничего не скажут. И пойми ты, упрямая голова. Я засветился по-любому. Меня и охранник видел, и менты. А у тебя есть шанс. Огромный шанс. Используй его, дурочка!

– Но…

– Меня будут звать… допустим, Вадим Тарасов. Утром позвонишь в справочную, тебе все скажут.

– А если…

– Ой, Сашка. Успокойся. Я не умру. Говно не тонет.

– А вдруг тебя арестуют?

– Отсижу, – спокойно отозвался он. – Больше пяти не дадут. Выйду – Валерьянычу шею сверну. И тебя найду.

На обочине Саша увидела знак: больница в трех километрах направо.

Повернула.

Зиновий попросил:

– Остановись.

– Зачем?

– Поцеловать тебя хочу.

Она перепрыгнула на заднее сиденье. Пачкаясь в крови, прижалась к нему. Тревожно вглядывалась в сухие, красные глаза. Осторожно коснулась губами его пересохшего рта.

– Сашка, прости меня, дурака, – прошептал он. – И спасибо тебе за все. Береги себя. Пожалуйста.

Мягко отстранил ее и велел:

– Сейчас выйди и чем-нибудь номера прикрой. Чтоб уж точно не разглядели. На въезде в больницу, скорее всего, камера. А пешком я до приемки не доковыляю.

* * *

Едва расстались с Зиновием, наркотик-адреналин действовать перестал. Мгновенно. И ломка началась – любой наркоман посочувствует. Сашу бросало то в холод, то в жар. Голова раскалывалась. Сердце болело. Суставы крутило. И лимфоузлы на шее не просто распухли – прямо вздулись. А это, как врачи говорят, первый признак, что болезнь перешла в активную фазу.

Саша попыталась взять себя в руки: «Отставить панику! Не начинается СПИД в одночасье. Я просто перенервничала!»

Она увидела логотип придорожной закусочной, свернула туда.

Какое счастье этот западный стандарт, когда можно не вылезать из машины.

Александра стерла с лица следы крови. Из последних сил улыбнулась девушке, что принимала заказ:

– Три… нет, четыре «двойных эспрессо».

Та взглянула удивленно:

– Что еще?

«От гамбургера, милая, меня просто вывернет».

– Ну… давайте морковку. И пирожок.

Кофеин, углеводы и витамины. А главное – спокойно постоять. Все обдумать.

На общественной парковке Саша решила не оставаться. Проехала километра два вперед, свернула к торговому центру. Пусть Зиновий будет прав, пусть ее не ищут, но после всего, что случилось сегодня, организм сам требовал: нигде не задерживаться надолго. Постоянно перемещаться.

Заодно и кофе успел остыть.

Она выпила залпом все четыре кружечки. Закусила морковкой. Пирожок оставила на потом.

Первым делом попросила Бога, чтоб сохранил жизнь Зиновию.

И стала размышлять.

Ищут ее лично или нет?

Маскировка, парик, линзы – это все несерьезно, конечно.

Если установят Зиновия, найдут и ее. Его девушку.

Хотя…

Когда она в самый первый раз приехала к нему на своей машине, авантюрист не разрешил ей парковаться во дворе. Они оставили автомобиль на стоянке у круглосуточного супермаркета.

– Здесь надежнее, – объяснил Зиновий.

А потом показал еще пару местечек. У поликлиники. У детского сада. Все минимум в пятистах метрах от его подъезда.

– Охота была ноги топтать! – ворчала Саша.

Но он лишь ухмылялся:

– Зато для здоровья полезно.

И Виктор Валерьянович, как уверял Зиновий, не знал про нее ничего. Только имя.

А вчера, накануне великого дела, авантюрист приказал ей снять на почте абонентский ящик и отнести туда все документы. Паспорт. Студенческий билет. Кредитные карты.

Зиновий и про права с техпаспортом говорил, но их Александра, по собственной инициативе, оставила в бардачке своей машины. И оказалась права: насколько их сегодня выручила родименькая «восьмерка»!

Получается… шансы у нее есть!

А у Зиновия?

Очень легко проверить.

Саша с трудом проглотила пирожок и завела двигатель.

* * *

Терять любовь нужно поздней осенью или зимой, когда серое небо и кругом все мертво. Но понимать, что все кончено, теплой июньской ночью горько вдвойне.