Над просторами северных морей

— Так точно, товарищ майор! Значит, наш командир рисковал недаром — вот что для меня главное! — И посмотрел на Кузина так, что всем стало ясно: попади Киселев в аналогичную ситуацию, не задумываясь, поступит так же.

— Каков у меня командир? — не скрывая восхищения, тихо спросил Цеха у Константина.

Тот ответил тоже тихо:

— Любит во всем ясность. Значит, мыслит! Это неплохо, Владимир Самойлович. Летчик должен всегда думать!..

6

К самолетам скорым шагом подходили поджарый Богомолов, коренастый Серебряк и возвышающийся над ними Михайлов.

— Летный состав, поэкипажно ста-а-новись! — запоздало подал команду Тихонов. — Р-р-равня-а-йсь!

Командир полка выслушал рапорт и подошел к строю вплотную, цепким взглядом осмотрел каждого летчика.

— Как настроение? Больные есть? — задал он обычные вопросы. — Нет? Порядок. Слушайте боевую задачу! Карту!

Капитан Серебряк вышел вперед и развернул планшет, под целлулоидом которого голубела полетная карта.

— Смотрите! — Богомолов показал карту. — Вот здесь, под Архангельском, у острова Мудьюг, и южнее на рейде Двинской губы, стоят в ожидании разгрузки восемь крупных транспортов. В их трюмах пушки, боеприпасы, прицелы. Все это позарез нужно фронту. Об этих грузах знают и немцы. Генерал Петрухин предупредил, что ожидается их воздушное нападение на транспорты: воздушная разведка настойчиво пытается проникнуть в наш район. Нам приказано установить на дальних подступах в море на возможных направлениях появления противника непрерывное патрулирование на все время разгрузки. Решаю: создать две патрульные зоны. Первая — северо-западнее острова Мудьюг на удалении видимости. Вторая — юго-западнее. Патрулирование осуществлять парами Пе-3. Время нахождения в зоне — три часа. Первыми в зону номер один вылетают Богомолов и Усенко, в зону два — Кузин и Киселев. Сменяют: пары Михайлова и Костюка. В резерве на случай необходимости наращивания сил остаются Соловьев и Иштокин. Потом все повторим. Прошу на карта» отметить границы зон.

Серебряк продиктовал квадраты моря. Летчики записали. После уточнения деталей полета командир полка предупредил:

— Имейте в виду, товарищи! Одновременно с нами в восточных секторах барражируют истребители соседей. Не спутайте! В готовность приведены все наличные силы. Вопросы есть?

— Разрешите? — поднял руку Ананьев. — Нас на другие задания будут привлекать или только на патруль?

— Нет, товарищ Ананьев, не будут. Здесь нагрузка ожидается такая, что на отдых будет очень мало времени. Штаб! Продумайте обеспечение полетов до мелочей. У летчиков отдых будет кратковременным, но он должен стать отдыхом! Инженер Белан, подготовьте встречу прилетающих машин так, чтобы осмотр и дозаправка выполнялись в самые сжатые сроки. Сейчас на месте остаться вылетающим, остальные свободны! Начальник связи Лободюк! Сообщите коды, позывные: «Я — свой».

…Ревут и ревут моторы. Отворот влево — прямая, разворот вправо — прямая, отворот вправо — прямая, разворот влево — прямая — друг за другом галсируют и галсируют в заданных квадратах двухмоторные истребители. От однообразных движений притупилась острота восприятия. Пилотируя самолет, Усенко поглядывает в сторону острова Мудьюг. Там на темном фоне воды сереют неподвижные громады транспортов. Это из-за них приходится ему выкручивать барражные восьмерки. Надо! Как говорится, тут ничего не попишешь!

Почти бессознательно Константин следил за мелькавшим перед глазами светло-зеленым хвостом машины командира авиаполка, автоматически двигал нужной ногой — нажимал педаль, крутил рог штурвала, в точности повторяя движения ведущего, в то же время настороженно разглядывал воздушное пространство перед собой.

Враг уже показывался дважды. Это были хорошо знакомые Константину двухмоторные разведчики «хейнкели». Поодиночке они пытались проникнуть в район Архангельска, но, завидев «Петляковых», немедленно поворачивали обратно. Усенко погнался было за одним из них и уже увеличил обороты моторам, поравнялся с командирской машиной, но вовремя оглянулся и… увидел рассерженное лицо и увесистый кулак: уходить из зоны и гоняться за одиночными самолетами противника было категорически запрещено. Враг был хитер, возможность провокаций с его стороны не исключалась. Летчик опомнился, вернулся на свое место и теперь смирно «плелся» сзади.

Позади пилота на своем месте трудился Гилим. Он прослушивал эфир, чтобы не пропустить команд ведущего или с капе ОМАГ, тоже внимательно наблюдал за тем, что происходило в воздухе и на воде, искал врага, отвлекаясь от этих занятий всего на несколько секунд, чтобы после разворота записать в бортжурнале время выхода на очередной курс — галс — предусмотрительность в море крайне нужная, чтобы знать, где находится экипаж.

Именно бомбардир после очередного разворота первым увидел темную черточку под кромкой облаков, быстро приближавшуюся с запада в зону патрулирования пары Богомолова.

— Костя! Справа По борту, курсовой шестьдесят вижу одиночный самолет. Летит курсом на восток.

— Где? — откликнулся летчик.

— Метров триста повыше нас под облаками. Нашел?