Над просторами северных морей

Развернулась напряженная тактическая подготовка. На теоретических конференциях и групповых занятиях отрабатывались темы: «Действия двухмоторных истребителей при охране конвоев», «Взаимодействие с кораблями эскорта при отражении атак подводных лодок и авиации противника», «Способы определения местонахождения самолетов в море в условиях ограниченной видимости зимой» и другие. Одновременно на занятиях обобщался опыт лучших. Выпускались стенные газеты и листовки. Одна из листовок называлась «Они первыми обнаружили конвой» — с фотографиями Усенко и Лопатина.

В общем, жизнь в авиаполках ОМАГ «закипела»…

2

В 13-м авиаполку состоялось очередное партийное собрание. Проходило оно не в штабе, как всегда, а в землянке «дежурных средств». Дежурные средства — ДС — это готовые к взлету две пары Пе-3. Располагались они в углу аэродрома у расчищенной от снега ВПП. Самолеты стояли с прогретыми моторами, а летчики в полной боевой готовности находились рядом в землянке. Командовал ДС командир звена лейтенант Усенко. Собрание в таком месте проводилось впервые, в основном из-за дежурных средств — коммунисты полка решили на месте изучить опыт организации боевого дежурства и заодно рассмотреть заявление о приеме в партию Константина Усенко.

Когда секретарь партийного бюро Цехмистренко накануне предупредил об этом летчика, тот не на шутку разволновался, привел в порядок летное обмундирование, проверил подчиненных, самолеты, а потом уединился в кабине, повторил Устав ВКП(б) и для верности попросил Обойщикова проверить.

Кронид волновался не меньше командира и потому устроил ему настоящий экзамен, задал несколько вопросов по международному и внутреннему положению страны, по комсомольским делам и с особым рвением «погонял» по истории партии.

Константин сносно ответил на все вопросы, но в землянку входил с волнением.

Землянка была просторная, но, когда ее заполнили авиаторы, одетые в зимнее летно-техническое обмундирование, свободных мест не оказалось, и многие расселись на полу. Усенко с Обойщиковым пристроились поближе к выходу.

Председатель собрания Василий Сысоевич Чернышев оглядел грустными глазами собравшихся и предложил почтить память погибших минутой молчания.

Тихо, стараясь не производить шума, люди встали, замерли в скорбных позах. Три недели прошло после боя у мыса Канин Нос, но горе не притупилось, свежие раны не зарубцевались. Константин с болью вспомнил распорядительного Жору Кузина и веселого «неунывайку» Василия Родина, техдоктора Лысенко… А Володя Цеха?! Удивительно, как только он все вынес и выдержал? С виду обыкновенный, скромный, застенчивый. А какое мужество?!. Только вот выживет ли?.. Должен!

Голос председателя вернул его к собранию:

— Предоставляю слово для информации Цехмистренко!

Тот встал, положил перед собой папку с документами.

— К нам на партийный учет приняты три коммуниста. Представляю командира второй эскадрильи Николая Антоненко!

В углу землянки с лавки встал высокий чернявый, могучего телосложения бровастый капитан с орденом Красного Знамени на морском кителе. Он спокойно, с достоинством выдержал изучающие взгляды и так же неторопливо сел.

— Зам комэска старший лейтенант Сергей Нюхтиков и комиссар эскадрильи старший политрук Евгений Дзюба!

Константин с любопытством оглядел сухощавого, высокого, с внимательными голубыми глазами Нюхтикова и кареглазого, небольшого роста, аккуратного Дзюбу. Командиры прибыли на базу недавно вместе с пополнением. Уже в том, как они себя держали, чувствовались опыт, собранность. Конечно, такая смена была сильной, достойной и очень нужной им, скороспелым морякам. Только — летчик почувствовал, как в груди шевельнулась щемящая досада, — погибших не заменить…

А Цехмистренко уже читал анкетные данные Усенко, рекомендации членов партии и комсомольской организации. Константин слушал их как сквозь сон, с трепетом ожидал «экзамена».

— …заслушать Усенко. Возражений нет? Давай, Костя!

Летчик вскочил и, придерживая рукой планшет, под дружественные напутствия направился к столу. Он шел, сдерживая волнение, неторопливо, осторожно переступал через ноги людей. Сумрак землянки увеличивал его крупную фигуру: непокрытую голову с вьющимися русыми волосами, которая почти касалась потолка, мешковатый меховой комбинезон, расстегнутый на груди, мускулистую шею, наполовину прикрытую воротником свитера из верблюжьей шерсти. По открытому лицу пробегали тени, от всеобщего внимания и ответственности минуты летчик смущался и хмурился.

У стола Константин обернулся и вопросительно посмотрел на председателя. Тот дружески подмигнул ему:

— Давай по существу. Расскажи о себе. Многие в полку тебя не знают, семь раз пополнялись. Давай!

— Что рассказывать? — Усенко задумался, переминаясь с ноги на ногу. Потом громко откашлялся и сказал: