Над Синим Небом (СИ)

— Я и сам потерял отца. Неловкий и бессмысленный поход к эххерам в составе исследовательской группы слишком рано отнял его у нас. Милый старик Грегори никогда бы не смог заменить его. Но все эти годы он оставался тем… на кого я ровнялся. Я верил ему, а он верил в меня. Но больше всего он верил в безумную идею тотального мира. Мир во всем мире — звучит смешно.

— Не так-то уж смешно, Зэлдар. Это могло бы стать реальностью, если бы правители отказались от своих личных интересов.

— Грегори так считал, — мужчина кивнул. Я заметила, что глаза его светятся мягким золотистым сиянием. Прошлое все еще продолжало оставаться островком иной, счастливой жизни. — Помимо этого он был гениальным изобретателем. Такие не рождаются… часто, Альтарея. Это большая редкость. И если бы не то нападение… Его разработки смогли бы перевернуть мир.

Я представила, как мужчины в военных костюмах убивают чудаковатого старика без капли сомнения.

— Я не знаю, что добавить, Зэлдар. Мое сердце выворачивается наизнанку при мысли о том дне.

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Темные вихри начинали кружиться в его сознании, но вскоре опустились и утихли. Мужчина справился с собой.

— Много лет он работал над своим изобретением. Лэкваэр.

— Ты уже упоминал это слово. Так что же это?

— Это жидкость, Альтарея, на основе которой функционирует память робота и развивается его сознание. Процессы в жидкости распространяются быстро и занимают относительно мало места, а также дублируются по всей среде, что создает уникальные возможности для самовосстановления. Эндо не оставил шанса сделать это, бездарно избавившись от всего лэкваэра внутри себя.

Я сжала губы. Я до сих пор не понимала, почему он так поступил.

— Это была абсолютно уникальная технология, позволяющая роботу функционировать подобно живому организму и быстро развивать внутренние связи, фиксирующиеся в конгломератах молекул. Никаких объемных механизмов. Никаких крупных клеток, как в нашей голове. Ассоциации молекул позволяли заполнить самый маленький объем огромным количеством информации.

— Эндо развивался очень быстро, — кивнула я. — Он никогда не походил на обычного робота.

— Грегори делал все не просто так. Не забывай, у него была идея, за которую он был готов отдать жизнь. Он создавал не обычных роботов. Он делал существ, приоритетной задачей которых оставалось сохранение мира и жизней в любых формах и при любых условиях. Страшно представить, какой хаос бы начался, если бы данная технология попала не в те руки. Безупречные роботы все же оставались роботами, подчиняющимися изначальному коду своего создателя. Код мог быть любым, и отнюдь не мирным. Эта технология погибла вместе со своим создателем в тот роковой день.

— И все же мы наблюдали, как жил Эндо. Технология не была уничтожена полностью, — возразила я.

— Мы работали малой группой. Грегори и трое учеников, среди которых был я. Старик дал нам задание — воссоздать собственного робота на основе его разработок. Он снабдил нас всем необходимым. Дальше было дело за нами… Я мечтал, чтобы Грегори оценил мою работу. Я был амбициозен и хотел выделиться. К тому же в тот момент я полностью поддержал его идею. Я искренне надеялся, что люди смогут обойтись без войн.

— Я открываю тебя с другой стороны, — улыбнулась я, но Зэлдар, казалось, перестал слышать меня, увлекшись воспоминаниями.

— Я понимал — за лэкваэром стоит будущее. Я дышал своими изобретениями и мог днями пропадать в подвале, в лаборатории, которую я оснастил в нашем доме. Я создавал его — робота, который принес бы мне славу, вытащил мою семью из бедности и в итоге стал полезен для всех. Я хотел изумить самого Грегори. Я хотел поразить его воображение. Я жаждал доказать, что способен не просто повторить его идею. Я был способен на гораздо большее — творение робота, который однажды спасет мир.

— Эндо, ты разработал Эндо! — радостно воскликнула я, удивляясь, как эта простая мысль не приходила мне раньше.

Глава 23

Ветер больше не казался столь обжигающим. Мой организм привыкал слишком быстро к изменяющимся условиям среды. Пусть это место изменилось до неузнаваемости, я все еще чувствовала, что меня тянет к нему незримыми нитями, как бывает там, где ты вырос или был по-настоящему счастлив.

Мы успели проведать малыша, он находился в защитной капсуле и выглядел совсем крошечным. Я долго вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, на кого он похож, но так и не увидела общих черт ни с одним из нас. Он был совсем… особый. Свой. Его раскинутые в стороны ручки словно стремились обнять целый мир и я была уверена, что ребенка, родившегося при таких обстоятельствах, определенно, ждет удивительная судьба.

Оставив Лаэра, мы снова вышли на воздух. Я чувствовала непреодолимую тягу стоять ногами на твердой земле. Как бы она ни выглядела, здесь был мой дом и мне стоило позаботиться о том, чтобы он когда-нибудь смог возродиться.