Читаем Над строками Нового Завета полностью

Третья группа апостолов – Фаддей (или Иуда Иаковлев – в Евангелии от Луки), Симон Кананит и Иуда Искариот.

Симон Кананит (в Евангелии от Луки – Симон Зилот). Его имя происходит от греческого ζῆλος – «ревность», «ревнитель». Что означает Кананит? По-арамейски – тоже «ревнитель». Так называли людей, которые в оккупированной римлянами Палестине вели борьбу против захватчиков, оккупантов, устраивая террористические акты с целью запугать римлян и таким способом изгнать их из Палестины. Политические экстремисты, зилоты, пытались постоянными «укусами», нападениями вытеснить римлян из страны. Эти люди яростно отстаивали национальную идею, на которой и была замешена их религиозность. Мессия придет, считали они, чтобы освободить Палестину от римских захватчиков, вернуть народу независимость и славу, которой он обладал со времен Давида и Соломона.

Из этой среды и вышел Симон Кананит. Вероятно, пойдя за Христом, он отказался от своих политических идей. Об этом свидетельствуют его традиционные жизнеописания, повествующие о том, что он в дальнейшем проповедовал Евангелие и умер за Христа.

Рядом с фигурой Симона Кананита в Евангелии стоит Иуда Искариот. Кто он такой? Почему назван Искариотом? То ли это человек из Кариота (местечко в Палестине, упоминаемое в книге Иисуса Навина); то ли искариот есть передача греческими буквами арамейского слова шикара́йа – «лжец»; то ли это слово – от латинского sicarius, «кинжальщик» (от sica – «кинжал»)… Представляется, что последняя версия наиболее близка к исторической правде: Иуда Искариот участвовал в «партизанской войне» против римлян (зилоты, врываясь с кинжалами в руках в дома, перерезали спящим солдатам горло и скрывались). Затем он примкнул к Иисусу, надеясь, что этот Человек как сын Давидов осуществит мечту зилотов: прогонит римлян, установит Свою сильную власть и даст стране изобилие. Если так, то становится понятным, что Иуда, обманувшись в своих политических ожиданиях и потому разочаровавшись в Христовой проповеди, считает возможным не только отойти от Учителя, но и предать Его.

Здесь очень важно иметь в виду одно обстоятельство. Нередко, особенно в художественной литературе, Иуду представляют подобным Мефистофелю «гением зла», из-за которого Господь восходит на крест. Но ведь мы знаем, что Господь взошел на крест добровольно. В кондаке праздника Преображения мы поем: «Страдание убо уразумеют вольное». «Грядый на вольную страсть Христос, истинный Бог наш», – говорится в отпусте в дни Страстной седмицы. Вольное страдание, добровольно избранный крест – это один из постулатов нашей веры. Но если Господь избирает смерть добровольно, то получается, Иуда-предатель – слепое орудие в руках Бога? Выходит, Бог не всеблаг? Страшно даже подумать такое. Разве может Бог использовать человеческую слабость для осуществления Своего замысла, делать из человека актера в Своем театре? Если бы это было так, то нужно было бы бежать из Церкви такого Бога… Нет, здесь совсем не то.

Представим, что Иуды не было. Что бы тогда изменилось? Римляне могли найти Иисуса и без Иуды – Он уже заметный Человек в Иерусалиме, и в общем-то известно, где Он находится. Арестовать Его не так уж трудно, тем более что Он не прячется, а открыто проповедует по всему городу. Значит, нет никакой нужды в предательстве Иуды – Иисуса так или иначе схватили бы и отправили на Голгофу. Иуда – вовсе не ось, на которой вращается колесо мировой истории в этот важный, может быть, самый важный для нее момент. Иуда – маленький человек. Поняв, что Иисус не тот, за кого он Его принял, Иуда разочаровывается и отпадает от Учителя, но по инерции еще ходит за Ним вместе с другими учениками. Он думает о деньгах – о том, например, что миро, которым женщина полила Иисусу ноги, можно было бы продать… И когда понимает, что Иисуса вот-вот должны схватить, «вписывается» в ситуацию и получает небольшое, но, на его взгляд, приличное вознаграждение.

Когда-то церковный историк прошлого столетия В. В. Болотов пересчитал эти тридцать сребреников в ценах конца XIX века. Сейчас не помню, сколько у него получилось, но я в начале семидесятых перевел ту сумму в советские рубли. Получилось около 500 рублей, по тем временам – оклад завкафедрой вуза. В представлении среднего советского служащего это было очень много…

Так что причина Иудиного шага – интерес к деньгам, сребролюбие. Это точно раскрыто в тропаре Великого четверга: «Егда славнии ученици на умовении Вечери просвещахуся, Тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашися…» «Сребролюбием недуговав» – вот его диагноз.

В результате он предал не своего Учителя, а себя самого. И в положении Иуды, когда есть возможность «вписаться в ситуацию», может оказаться каждый, никто от этого не застрахован. Это самый страшный вид предательства – когда человек предает самого себя.

Перейти на страницу:

Все книги серии Humanitas

Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид и социум на средневековом Западе

Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения. Не ограничиваясь характеристикой таких индивидов, как Абеляр, Гвибер Ножанский, Данте или Петрарка, автор стремится выявить черты личностного самосознания, симптомы которых удается обнаружить во всей толще общества. «Архаический индивидуализм» – неотъемлемая черта членов германо-скандинавского социума языческой поры. Утверждение сословно-корпоративного начала в христианскую эпоху и учение о гордыне как самом тяжком из грехов налагали ограничения на проявления индивидуальности. Таким образом, невозможно выстроить картину плавного прогресса личности в изучаемую эпоху.По убеждению автора, именно проблема личности вырисовывается ныне в качестве центральной задачи исторической антропологии.

Арон Яковлевич Гуревич

Культурология
Гуманитарное знание и вызовы времени
Гуманитарное знание и вызовы времени

Проблема гуманитарного знания – в центре внимания конференции, проходившей в ноябре 2013 года в рамках Юбилейной выставки ИНИОН РАН.В данном издании рассматривается комплекс проблем, представленных в докладах отечественных и зарубежных ученых: роль гуманитарного знания в современном мире, специфика гуманитарного знания, миссия и стратегия современной философии, теория и методология когнитивной истории, философский универсализм и многообразие культурных миров, многообразие методов исследования и познания мира человека, миф и реальность русской культуры, проблемы российской интеллигенции. В ходе конференции были намечены основные направления развития гуманитарного знания в современных условиях.

Валерий Ильич Мильдон , Галина Ивановна Зверева , Лев Владимирович Скворцов , Татьяна Николаевна Красавченко , Эльвира Маратовна Спирова

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература