Над строками Нового Завета

Вот это выражение – «давшего такую власть человекам» – только в Евангелии от Матфея, то есть история об этом чуде рассказана в перспективе будущего Церкви. Спаситель не только имеет власть прощать грехи и не только Сам прощает их, но передает «власть отпускать грехи» человеку, чтобы в дальнейшем это чудо повторялось вновь и вновь. Он устраивает всё так, что может прощать грехи и через руки тех, кому передана эта власть.

Отсюда мы и получаем таинство покаяния, суть которого предельно выражена в той формуле, которую священник читает, когда накрывает епитрахилью голову кающегося: «Господь и Бог наш Иисус Христос благодатью и щедротами Своего человеколюбия да простит тебе, чадо, все прегрешения твоя, и аз, недостойный иерей, властью Его[11], мне данной, прощаю и разрешаю тебя от грехов твоих во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Не случайно в Евангелии от Марка Иисус исцеляет одного слепого, а в Евангелии от Матфея чудо совершается вновь и вновь. Когда мы читаем один и тот же рассказ у Марка, у Матфея, у Луки и видим, что в каждом случае есть что-то противоречащее, казалось бы, другому, то надо понимать, что за этим противоречием скрывается какое-то особое послание.

Еще раз вспомним такой пример. Исцеляя тещу Петра, Спаситель поднимает ее здоровой с постели, и в Евангелии от Матфея сказано, что «она встала и служила Ему», а в Евангелии от Марка – «она встала и служила им». Так написано в греческом оригинале и в русском переводе епископа Кассиана (в Синодальном переводе в обоих текстах – «…и служила им»). В чем разница?

В Евангелии от Марка описана ситуация: женщина была больна, лежала, а как только исцелилась, встала и начала служить им – всем людям, которые находились в доме. А в Евангелии от Матфея подчеркивается суть: встала, чтобы служить Ему! Значит, Спаситель исцеляет нас, чтобы мы служили Ему.

Таким образом, Евангелие от Матфея отвечает на вопрос, что должен делать христианин. Служить Ему, Христу! А Евангелие от Марка отвечает на вопрос, как это делать, как служить Ему: служа людям, ради которых Христос пришел в этот мир.

В Евангелии от Матфея есть притча о том, как надо давать деньги на храм. Так же, как и притча о проклятой смоковнице, она не рассказывается, а показывается нам. Приходят собиратели дидрахм к апостолу Петру и говорят: «Не даст ли ваш Учитель дидрахмы на Храм?» Иисус отправляет Петра: «…пойди на море, брось уду и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя» (Мф 17: 27).

Петр вытаскивает рыбу, находит, как сказал Иисус, у нее во рту статир – монету, составляющую четыре драхмы, и отдает на Храм за Иисуса и за себя.

Да, задача каждого христианина давать деньги на храм. Откуда брать эти деньги? Зарабатывать своим трудом. Петр – рыбак, и, наверное, не случайно деньги приносит ему рыба. Суть этой «показанной» притчи заключается в том, что христианину необходимо работать и своим трудом, как потом многократно нам скажет об этом в Посланиях апостол Павел, – добывать деньги, чтобы вкладывать их в казну храма.

Очень важно внимательно читать эти «показанные» притчи, своего рода евангельские «клипы», мимо которых мы часто проходим. Это что-то совершенно особенное, данное нам Христом.

Более того, Христос показывает нам притчи именно в тех случаях, когда их трудно или почти невозможно рассказать, потому что в христианстве как бы три слоя истины: те истины, о которых можно рассказать; те, которые можно показать; и те, которые можно понять только из собственного опыта. И вот причти показываются нам в тех случаях, когда об этом рассказать невозможно, не получается, когда слов нет. О самом же главном не только не расскажешь – самого главного и не покажешь. Самое главное, сердцевинное в христианстве можно понять только из собственного опыта.

Напомню, что только в Евангелии от Матфея рассказаны: притча о плевелах на поле; притча о работниках одиннадцатого часа, которые получили такой же динарий, что и те, кто пережил и зной, и долгий рабочий день; притча о двух братьях, один из которых отказался работать в винограднике, сказав отцу «Не хочу», но после, раскаявшись, пошел, а другой охотно согласился – «Иду, государь», – и не пошел.

Мы понимаем, что верен путь того, кто сначала отказался, а затем раскаялся и пошел, а не путь паиньки, который сказал: «Да, да, иду», – и не пошел. Здесь содержится какая-то очень важная для нас весть от Господа. Вера часто начинается с бунта, с того, что мы противимся Богу и говорим: «Нет, не хочу», а не с того, когда мы охотно говорим: «Да, да», но дальше этого «да, да» иной раз не идем в течение долгих лет.