Над студёной водой

– Со щёткой как раз нет проблем, – Ася тоже не смогла удержаться от улыбки. – Свою я всегда таскаю с собой в сумке – привычка, оставшаяся со студенческой молодости.

– Ого! – протянула Вера понимающе. – Судя по всему, у тебя была очень бурная юность.

– Не только в этом смысле, – Ася немного смутилась. – Просто я практически никогда не сидела на месте. Какие-то программы, встречи, интервью и вечеринки… Иной раз делаешь репортаж о ночном клубе и засиживаешься там до закрытия. А утром – в универ… Домой заехать уже не успеваешь, вот и чистишь быстро зубы, где придётся, умываешься в общественном туалете, чаще всего прямо в родимой альма-матер…

– А спала-то когда с таким ритмом? – поразилась Вера

– Как это «когда» – на лекциях! – Ася невинно захлопала ресницами, и, не удержавшись, они обе расхохотались.

– Держи, – Вера бросила ей белый махровый халат. – Вот тебе ещё чистое полотенце. Давай-ка, быстро отправляйся в горячую ванну! Напусти себе пены и полежи хотя бы минут пятнадцать-двадцать. А я тем временем закажу чай в номер. Какой ты любишь – чёрный, зелёный? Лимон, мёд, сахар?..

– Мне бы сейчас не помешало что-нибудь более горячительное, чем чай, – пошутила Ася. – Никак не удаётся расслабиться…

– Ммм… у меня, к сожалению, ничего нет, – Вера виновато развела руками. – Может, у наших мужчин спросить? Наверняка у того же Вовочки коньячок где-нибудь припрятан. Только, извини, не смогу составить тебе компанию. У меня же завтра первый съёмочный день…

– Да что ты! – Ася замахала руками. – Не надо ни у кого ничего спрашивать. Я же прикалываюсь. Решишь ещё, что я алкоголичка…

Вера нравилась ей всё больше. Своей открытостью, полным отсутствием звёздной болезни, милым стремлением сделать доброе дело и хоть как-то помочь.

В ароматной горячей воде и приятно щекочущей кожу пене Ася совершенно размякла – да так, что чуть было не задремала. Опомнившись (этак и утонуть недолго!), она выдернула пробку из слива и торопливо закрутила кран, а затем вытерлась полотенцем и с удовольствием завернулась в мягкий пушистый халат.

Из ванной Ася вышла, налитая приятной тяжестью и теплом. «I should be sleeping like a log»,[7] – подумалось ей о своём состоянии, и это было правдой. Она хотела с размаху плюхнуться на кровать – и тут же чуть не вскрикнула от неожиданности. В номере Веры по-хозяйски восседал Белецкий собственной персоной.

– Что же ты меня не предупредила? – Ася укоризненно взглянула в сторону певицы. – А если бы я вышла с какой-нибудь жуткой зелёной маской на лице или, ещё того хуже, голая?

– Буквально мечтал об этом, потому и запретил Вере меня выдавать, – Белецкий от души рассмеялся. У него был очень приятный смех. Такой… заразительный и непосредственный. Почти мальчишеский.

– Очень смешно, – Ася пренебрежительно дёрнула уголком рта, чтобы он не догадался о том, что она – внезапно! – рада его видеть. – И всё-таки, что вы здесь делаете в такой неурочный час?

– Да я Верин любовник, – не моргнув глазом, сообщил Белецкий. – Вот, решил наведаться к ней по-быстрому перед сном. Долго ли, умеючи.

Ася остолбенела на миг, не зная, как реагировать на подобную откровенность. Но в Белецкого моментально полетела подушка, а затем разгневанная Вера покрутила пальцем у виска.

– Саша! Хорош чепуху молоть, а не то Ася в самом деле поверит в твои бредни…

«Пошутил!» – с облегчением выдохнула Ася. Думать о том, что Вера с Белецким – любовники, было ужасно неприятно. «Ревную я, что ли? – поразилась она. – Господи, как это банально – один раз тебе спасли жизнь, и ты уже готова отдаться спасителю со всеми потрохами…»

– На самом деле, я пришёл принести свои извинения, – серьёзно сказал Белецкий. Смотрел он при этом именно на Асю, а не на Веру.

– Кому принести – мне? – безмерно удивилась она. – А за что, позвольте полюбопытствовать?

– Да за наше… не слишком удачное знакомство, – сконфуженно пробормотал он. Вид у него и впрямь был виноватый. – Я действительно вёл себя с вами, как последний свин.

Верины брови поползли вверх.

– О чём это вы? – спросила она непонимающе. – Тайны, секретики… Ребята, когда же вы успели снюхаться?

– Долго ли, умеючи, – передразнила Ася интонации Белецкого.

– Да я сгоряча наговорил лишнего несколько часов назад, – нехотя пояснил он, обращаясь к Вере, а затем снова повернулся в Асину сторону. – Простите меня. Вы ведь и правда ни при чём. Просто журналисты – это моя личная, больная тема. Пунктик, если хотите, – признал Белецкий. – За всю свою жизнь я не встречал ни одного порядочного человека среди работников СМИ. А их, поверьте, я повидал немало…

– Послушайте, – Ася почувствовала внезапный стыд. – Я должна вам признаться, что… ну, в общем, хоть вы и просили оставить вас в покое, Вовочка попросил меня написать о сегодняшнем происшествии. Так сказать, закинуть наживку для акул пера. Говорит, что трагедия на съёмках – отличная реклама проекту, как бы цинично это ни звучало.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

– И что же вы собираетесь писать?