Надейся и верь (сборник)

…А норд завоет зычно
В прибрежной полосе –
И в городе привычно
Замкнутся окна все,

Засветят пятна-фары

Сквозь плотный пыли круг,
И зашумят чинары,
Склоненные на юг.

Тоскливей крики чаек,

В песке – травы покров…
А так – не замечают
В том городе ветров.

Их шумная работа

Успела надоесть:
Сменяются без счета,
Грохочет кровель жесть.
А все же, вероятно,
Ветра Баку сродни:
Здесь даже непонятны
Безветренные дни.

Норд – злобный или нежный –

Любимый мой герой.
Зря, рецензент прилежный,
Ты поднялся горой:

Мол, сколько же про это?

В стихах ветра и гул!
А норду дела нету:
Гляди, опять задул.

И засвистел в проулках

И загудел трубой,
А в бухте бубном гулко
Откликнулся прибой.

Та музыка крылата,

Мотив не разберу, –
Но был рожден когда-то
И, может быть, помру,

Как норд ударит в двери, –

И, в новый путь спеша,
Самой себе не веря,
Отправится душа.

«Праздники окончены…»

Из ничего фонтаном синим

Вдруг брызнул свет…

А.Блок

Праздники окончены.
Затем – что же?
Надо жить.
Похоронный запах хризантем
в комнатах лежит.
По домам расходятся дружки,
в тишине дворы.
Красные гирлянды и флажки.
Синие шары.
Первый залп. И первый крик «Ура!»
До чего знаком…
Праздники уходят во вчера.
Праздники окончены. Пора
думать о другом.

«Без зависти и без злобы прошу у светлого дня…»

Без зависти и без злобы прошу у светлого дня
Одну лишь женщину, чтобы не укоряла меня,
Часы, где светятся стрелки
– чтоб мог найти под рукой,
А также дождичек мелкий,
поскольку люблю такой…
Тогда я часы надену, открою окно в кабинет,
Гвоздями прибью на стену
женщины той портрет.
Покуда кофе заваришь –
глядишь, и дождик пошел…
И вот тогда-то, товарищ, я буду жить хорошо!

«Тот, кто ждал, чтоб я убивался…»

Тот, кто ждал, чтоб я убивался,
чтобы горем своим упивался,
захлебнулся в потоке жалоб
в этот год –
пусть еще подождет.

Тех, кто так активно боялся,

чтобы вдруг я не растерялся,
не метался и не спивался,
вообще – с пути не сбивался –
я не строго сужу.
Провожу. Спасибо скажу.

Вы поймете меня едва ли,

те, кто мне советы давали,
опекали и ревновали,
и вершили суд…

Те, другие, что рядом были,

чай заваривали. Водку пили.
И ходили со мной к могиле –
вот они меня и спасали.
И еще спасут.

«В старом фильме „Не горюй“…»