Надеюсь и люблю

Степан Гаврилович открыл сонные, еще мутноватые глаза и расплылся в улыбке.

– Катя, солнышко, почему так рано? – произнес он с довольным видом.

– Кате надо идти искать работу, а то у нее не будет кофе, чтобы подавать тебе по утрам, – ответила я, протягивая Степану Гавриловичу чашку.

– Катя, – с укором сказал он, – неужели я допущу, чтобы девушка меня содержала? Сегодня отдыхай и не думай ни о какой работе.

– Но, Степа, время-то идет. Пока я найду работу, пока получу первую зарплату… – дрожащим от волнения голосом сказала я.

– Вот, возьми на первое время. – Он достал из брюк, висевших рядом на стуле, несколько стодолларовых купюр.

– Что ты?! – отпрыгнула я в сторону, словно увидела дохлую крысу. – Ты меня покупаешь?!

– Глупенькая, глупенькая Катя! Я даю тебе немного денег на первое время, чтобы ты поила меня по утрам кофе, как сейчас.

– Ну… Если так, тогда спасибо, – ответила я. – И все-таки как насчет работы?

– Все будет нормально, Катя. Подожди немножко. Лады? – Степан Гаврилович взял меня за руку.

– Лады, – вздохнув, ответила я.

* * *

Чтобы купить продукты, я двинулась вдоль улицы и перешла по подземному переходу на другую сторону дороги.

Там я облюбовала не очень большой, но довольно удобный, чистый магазинчик, где можно было приобрести все необходимое. Мне нравилось, как обслуживали клиентов продавцы – молоденькие девушки в голубых рабочих платьицах в мелкий белый горошек. Почему-то я сразу же обратила внимание на совсем юную худенькую белокурую девушку с большими голубыми глазами. В них светилась искренность, а улыбка была веселая и добрая. Вскоре мы познакомились. Оказалось, что белокурую девушку зовут Надежда. Она жила в деревне, и каждое утро ей приходилось добираться в город на работу, а вечером ехать обратно. Долго разговаривать мы не могли – нам мешали то покупатели, то камеры видеонаблюдения, то зоркий глаз толстошеего администратора.

– Давай махнем на выходные к нам в деревню, – предложила Надя. – У нас там хорошо.

– Обязательно махнем, – пообещала я, – но немного позже.

По сравнению с этой девушкой я почему-то чувствовала себя крупной, но фальшивой купюрой. И тем не менее меня очень тянуло к ней. «Обязательно съезжу к ней в гости, – решила я, – но не сейчас». Потому что сейчас мне надо было накрепко стянуть в узел веревку, связывающую меня со Степаном Гавриловичем.

Идя в магазин и возвращаясь домой, я проходила мимо проституток, стоящих в яркой, броской одежде вдоль дороги. Если честно, мне было жаль их. Днем девушек было меньше, а вот вечером… Но однажды, проходя мимо них, я почувствовала себя такой же продажной, как и они. Между нами была лишь одна разница – они продавали свое тело многим мужчинам, а я – одному. Будто прочитав мои мысли, одна из девушек повернулась ко мне и подмигнула ярко накрашенным глазом. Я улыбнулась ей в ответ. На вид ей было около шестнадцати-семнадцати лет, стройная, еще не увядшая, со свежим лицом и яркими, блестящими глазами. Похоже, она была новенькой; ее выставляли на работу у дороги то утром, то днем, и машины с клиентами часто проносились мимо нее. Наверное, раньше я бы ее осудила, но теперь понимала: раз она продает свое тело, значит, на то есть причины. Мысленно я назвала ее Своей Знакомой и всякий раз, проходя мимо, искала ее глазами, а она неизменно подмигивала, словно знала обо мне все.

* * *

Шло время, а Степан Гаврилович не спешил помогать мне с трудоустройством. Собственно говоря, работа была мне не нужна, ведь он хорошо меня обеспечивал…

Однажды мы сидели на кухне за столом и ужинали. Степан Гаврилович, что-то рассказывая, положил на мою руку свою, с красивым перстнем.

– Дорого стоит? – спросила я, потрогав пальчиком массивный камень.

– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами Степан Гаврилович.

– Ты что, украл его?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся он. – Вот за что я тебя люблю, Катя, так это за то, что с тобой никогда не соскучишься!

– Ну серьезно, сколько он стоит?

– Серьезно, не знаю. Я его не покупал, ведь ни черта не смыслю в драгоценностях.

– Его приобрела твоя жена?

– Да, супруга.

Я улыбнулась, подумав о том, что представители моего поколения никогда не говорят «супруг» или «супруга».

– Хочешь, я дам тебе денег? Купи себе какие-нибудь сережки, колечко, ну, не знаю, что там еще вы, женщины, любите на себя вешать.

– Все любим. На то мы и женщины, – улыбнулась я, подумав о том, что если Степан Гаврилович не сумеет отличить дешевую подделку от дорогих украшений, то можно будет приобрести простенькую бижутерию, а оставшиеся деньги отложить в «заначку».

Степан Гаврилович достал купюры и положил их на стол.

– Купи, что понравится, – сделал он широкий жест.

– Спасибо! – Я обхватила его за шею и прижалась к его щеке. – А когда ты поможешь мне устроиться на работу?

– Катя, – легонько отстранил меня Степан Гаврилович. – Ну зачем тебе работа?!

– Надо, – упрямилась я.

– Скажи зачем?

– Надо – значит надо.

– Это что, секрет?

– Ты хочешь знать правду? – заглянула я ему в глаза.

– Хочу.