Надежда

В ту же ночь я узнала, что причина была другая. Из щелей в окне сильно сквозило. Я повернулась головой в другую сторону, но там «свистело» еще сильней. Может, поменяться назад? А почему она должна все время здесь спать? Честнее уж по очереди. Но потом сообразила, что девочки добровольно не переселятся, а жить в ссоре — себе дороже. На следующий день я заткнула щели обрывками бумаги.

Когда начались занятия, девочки поняли, что ссориться со мной не стоит. Училась я хорошо, а они нуждались в моей помощи. Мне нравится помогать. Я всерьез играю роль учительницы, проверяю у девочек тетради и устные предметы. Тоне не дается чтение. Вернее, она не любит читать. Как-то я решила проверить у нее задание по букварю. Тоня наморщила лоб и старательно, с выражением «прочитала»: «Вок-ны... дро-бы-на». Я рассмеялась:

— Ах, обманщица! Ты просто смотришь на картинку и называешь предметы, да еще на украинском языке!

Тоня смущенно заулыбалась и с глубоким вздохом принялась за чтение.

В свободное время любимым занятием девочек из моей комнаты было обсуждать поведение и дела других. Они говорили обо всех, кроме себя:

— Ну и вертихвостка эта Нинка! Зубрила, мнит из себя невесть что, а сама дура дурой.

Я молча слушала и думала: «Нина — нормальная девчонка. Почему они так плохо о ней говорят? Интересно, а когда я ухожу, то они меня тоже хают?» Решила проверить. Выходя из комнаты, обернулась и увидела, что две девочки тут же склонили головы друг к другу и насмешливо глядят в мою сторону. Под моим укоряющим взглядом они отскочили друг от друга, как ошпаренные.

Их раздражает, когда человек хоть в чем-то лучше их? Но за хорошее надо хвалить. Значит, они ругают не только за плохое, но и за хорошее? Как-то раз я похвалила Виту. Девочки тут же «вылили на нее ушат грязи». Припомнили все мелочные обиды, не так сказанные слова, о которых Вита и сама, наверное, не подозревала или просто забыла. «Хочешь узнать у злых и завистливых людей о другом человеке плохое, похвали его», — сделала я грустный вывод. Но мне этого не надо.

Но еще более противными кажутся мне выяснения отношений между девочками. Из-за какой-то ерунды поднимался тарарам, неслись грубые оскорбления. Подруги быстро забывали, с чего начинали ссору, вспоминали прошлое, и это длилось бесконечно долго. Сначала они и меня пытались втянуть в свои споры. Я пробовала разводить их. Но в результате оказывалась виноватой перед всеми. Поэтому, как только начинались пересуды, я уходила из комнаты. Не повезло мне с соседками!

Когда девочки ругаются, то похожи на старых, сварливых ведьм из сказок Андерсена. А иногда я вижу в них сердитых собак, лающих друг на друга. Эх, если бы они читали интересные книжки, наверное, не было бы таких скучных и противных вечеров!

Раньше мне больше нравились грустные стихи Некрасова. А теперь, перебирая в памяти все, что читала нам Галя, я стала находить радость в убаюкивающих, добрых сказках. В моем маленьком мирке появлялись веселые, смешные, безобидные друзья.

...Витек, мне не хватает в разговорах с девчонками твоего острого слова. Мне просто не хватает тебя...

ИРИНА

Иду с девочками из школы. Туманно. Накрапывает тихий, мелкий, как водяная пыль, дождь. Здесь его называют ситный, будто через мелкое сито пропущенный.

Роса мельчайшими капельками покрыла растительность и изменила ее цвет. Поздний золотистый лютик стал светло-желтым, лепестки ромашек — матовые.

Неожиданно солнечные лучи пробились сквозь толпу облаков, и трава засияла миллионами радостных огоньков. Я присела на корточки и рассматриваю цветы, листочки, засохшие былинки. Я — на празднике в царстве эльфов, куда улетела Дюймовочка! Всплеснуло солнце яркими лучами и скрылось. Я бросила взгляд на померкший, теперь уже не сказочный ковер и вприпрыжку побежала в парк. Дождик сошел на нет.

Сижу на любимой скамейке. Вдруг она слегка дрогнула. Еще не отключившись от мыслей, перевожу взгляд на девочку, которая нарушила мое уединение. А та уже сидит с полузакрытыми глазами и шевелит губами. На коленях — толстая книга в коричневом переплете. Потом девочка глянула в посветлевшее небо и стала осторожно листать книгу. Вытянув шею, я старалась разглядеть картинки. Даже плечи заныли, но позы не меняла, боясь спугнуть незнакомку. Она заметила мой напряженный взгляд и предложила:

— Садись ближе.

Я тут же придвинулась.

— Видишь, какие люди изображены? Противные, на зверей похожие. Правда, странный художник?

— Наверно, его часто обижали, — предположила я. — Одна воспитательница казалась мне волчицей, когда ругалась, а если молчала — то змеей. А этот художник был старый или молодой, когда рисовал эти картины?

— Старый и больной.

— Тогда понятно. «Старэ как малэ», — говорила моя бабушка Мавра. Наверно, он рисовал свои страхи.

— У тебя все так просто! — удивилась незнакомка.