Надежда

Я поднял красные свечи, перевитые в одну. Взял спички из дерева Аихризон, любовные капли, два крошечных зеркала в витых серебряных оправах. А ещё потёртый фолиант, хотя и знал необходимые слова наизусть.

Сел на диван и придвинул низкий стол. Сбросил всё лишнее на пол, не заботясь о разлетевшихся вдребезги бокалах и вставил свечу в углубление по центру столешницы. Рядом положил старинную книгу.

Что же, пора звать шпионку.

От моего свиста пробудилась одна из слепых горгулий, распахнула каменную пасть и завыла, призывая слуг.

Главное не отвлекаться, чтобы из памяти не всплыл любимый образ с бархатными крыльями. Поэтому пришлось крутить в пальцах спички, поглядывая на свечу. Уже хотелось зажечь огонь. Настоящее жаркое пламя из кромешных глубин преисподней. Оно противоположно холодному небесному свету и отгонит летающий между ресницами алебастровый силуэт.

Дверь скрипнула. По полу прошлёпали босые ноги.

— Вы звали меня, хозяин?

Я обернулся. Служанка согнулась в поклоне, разметав длинные чёрные волосы по полу.

— Сядь!

Она бросила на меня удивлённый взгляд, но безропотно опустилась рядом с креслом на холодный пол.

— Откуда ты родом?

— Со светлой стороны, хозяин, — тихо ответила она.

— А я с тёмной. Родился в этом жутком городе в грязной подворотне в двух кварталах от этого замка. Ещё один бастард древнего княжеского рода.

Служанка напряжённо молчала, глядя в пол.

— В работном доме, куда я попал вместе с матерью, во время обряда проявились мои особенности. Редкий дар или страшное проклятье, только он объединял стороны в одно целое. Нельзя отнять ангела-хранителя, не зная любви, и сразить её, не ощутив ненависти.

Я протянул руку и начал гладить её по волосам. Шпионка вздрогнула, но отодвинуться не посмела.

— Обучение началось на светлой стороне. Только там меня могли научить любить. Там я впервые увидел солнце, — голос задрожал. — Рождённый во мраке, я и представить не мог, как оно прекрасно. В закрытой школе, где я жил, мне прививали любовь и воспитывали стремление к высшей благодати. Меня окружало добро, сочувствие и нежность о которых нельзя и мечтать. Я получил столько теплоты, что смог согреться. Поверил и растаял в лучах ласкового света. Я полюбил… — горькие слова не хотели выговариваться. — Страстно, беззаветно, по-настоящему, и меня тот час вернули обратно, чтобы научить ненавидеть. Это оказалось несложно. Тёмная сторона встретила жестоким уроком, — голос сорвался на злобный шёпот. — Меня били палками, ведя через город до подворотни, в которой я родился. Вышибали из моего изнеженного светом тела всё тепло, добро и сочувствие, а потом отобрав его, почти выбив жизнь, бросили умирать.

Механически сжав пальцы, я потянул её волосы, и служанка сдавленно пискнула.

— На третий день, когда я уже попрощался с жестоким миром, пришёл Святейшество. Он сказал, что если доползу до храма, буду спасён. Но храм был очень далёко, а сил очень-очень мало. Руки и ноги не хотели двигаться. Смерть уже подкралась поближе. Она ощупывала меня, будто свою собственность, беззастенчиво шарила по карманам в поисках законной добычи.

Чиркнув об стол, я зажёг спичку и поднёс к свече. От разгоревшегося пламени расходился удушливый колдовской жар.

Служанка забормотала молитву, со страхом оглядываясь. Я резким движением сунул ей зеркало и продолжил:

— Старуха тащила меня в преисподнюю, но я сопротивлялся. Раздирал свою занемевшую плоть об острую брусчатку, но полз. Когда разглядел храм, даже почувствовал, что смогу. Ненависть придавала сил. Я сгрёб их все в кучу. Напоил ими, разгоняющее кровь сердце и заставил руки цепляться за уличные камни и жизнь. Дополз… и обучение продолжилось в храме тёмной стороны. Я познал всю пропасть ненависти. Постиг боль, ужас и страх. Если бы старый князь не сдох без наследников, я бы так и остался одарённым прислужником, рабом всю оставшуюся жизнь отрабатывающим обучение.

Откупорив любовные капли, я схватил её за шею, задрав голову вверх. Она изо всех сил зажмурилась и, сквозь дрожащие губы, до меня донеслось еле слышное «Не надо».

— Не упрямься, — мягко проговорил я. — Будет только хуже.

Она попыталась отрицательно мотнуть головой, но не получилось.

— Не заставляй тебя истязать, не люблю привносить в мир лишнее зло. Он и так слишком несовершенен.

Служанка сильнее сжала веки.

Нельзя сдаться и отпустить её. Она убежит из замка, и за мной тут же придут вассалы Святейшества. А он слишком проницателен и может всё понять.

— Ты не оставляешь мне выбора, милая.

Я стиснул пальцы в кулак и поднял руку. Шпионка сжалась.

— Ты ответишь за это! — неожиданно прошипела она, наконец сбросив маску.

Вот всё и становится на свои места, а я уже начал сомневаться.

— Что ты успела разузнать?

— Ничего, — вскрикнула она. — Отпусти, мы обо всём договоримся.

Я бы так и сделал, попытался извлечь выгоду, заставил работать на себя, приносить новости из стана врага, но кристалл полон и мне больше не нужны сведения.

— Ответишь демону, — жутко прошептал я. — Он уже пробуждается в золе, в красных отсветах углей.

Жар от свечи усилился, и моя жертва задрожала.