Надежда

– И что? – глаза Натана расширились от изумления.

– На то есть мы.

– Ах! Ну да! Три героя, которые спасут двадцать тысяч человек, чьи жизни каждый день подвергаются риску! Проклятье! Где вы были, когда сегодня в шахте завалило сорок ребят? Что вы делали? Пили кофе?

– Нет, принимал ванну, – спокойно ответил я. С военными нельзя разговаривать в одном ключе, иначе они неизбежно подавят тебя в споре. Такая у них работа.

– А не вструхивали там случайно?

– Даже если я занимался этим, – без лишних нервов произнёс я, – это никак бы не повлияло на дело. В уборной, в ванне, или в постели. Для подобных мне магов нет разницы в расстоянии. Другое дело, что надо было уничтожить угрозу, а не оградить от неё людей. Разница большая, Генерал. Не мне вам объяснять.

– М-да. И что ваш чёртов Проект? Когда мы будем точно знать, находимся ли в безопасности? Проклятье! Сегодня четвёртое февраля! Вы обещали дать чёткие инструкции ещё две недели назад! Где они?

– Будут, – откровенно соврал я. – Чуть позже.

– В общем, теперь я выпадаю из круга доверия, так? – сощурившись, спросил Натан.

– Не смотрите на меня так, дорогой друг. Решения принимаю не я. Мне отведена всего лишь роль исполнителя, палача, убийцы. Называйте как хотите, но ни в коем случае не смешивайте понятия.

Генерал молчал. Молчал и я. Откровенно говоря, было дико неудобно разыгрывать комедию перед этим сильным человеком, но руки у меня были полностью связаны. Скажи я ему сейчас, что Энергон почти вышел из-под контроля, закалённый войной человек может наделать глупостей. больших, вплоть до открытого восстания против Сената, который, правда, в этой истории замешан весьма косвенно. Но что до потерь… Увы, великое дело требует жертв.

– В случае чего, что мне делать? – вдруг спросил Генерал.

– Бежать в самую глубь и очистить разум. Мы усыпим вас, и сознание не сможет контактировать с аномалией.

– А сражаться?

– Бессмысленно. Природа этого нам не до конца известна.

– Всё имеет конец.

– Особенно мягкий человеческий организм. Не стоит спорить со мной, Генерал. Война лишь на поле боя. Здесь же – огромная лаборатория.

* * *

Возвращаясь в сознание, Ромунд мельком увидел справа искажённое лицо Мердзингера, взмах тонкого клинка, чьё-то тело, падающее вниз, а затем вязкая мгла застлала взор. Проваливаясь в полное беспамятство, Ромунд услышал чей-то полный отчаяния вопль. Но затем всё резко пресеклось. Тишина.

Часть 5

аратас очнулся только на второй день после Церемонии Восхождения – неугомонные жрицы любви извели все силы из его потрёпанного тела. Однако, когда он проснулся, почувствовал себя в сто крат моложе и сильнее. Ему, словно юному кобелю, захотелось поиграть мышцами под кожей. Но долгие годы, проведённые за кучами пергаментов, высосали всю мощь из некогда натренированных мускулов, оставив только крепкие жилы в память о былой красоте. Впрочем, наплевать. У него взамен есть другие мышцы!

Усмехнувшись, маг обратился к безудержной мощи Вечного Эфира. Жгучий поток силы хлынул через клетки, заставив задрожать тело от восторга. Просторная комната залилась ослепительным светом, исходившем от самого Даратаса. Сегодня, как никогда раньше, потоки были чисты, почти прозрачны. Захотелось закрыть глаза от удовольствия и наслаждаться безбрежным океаном силы.

Однако – комната! Даратас пресёк поток магии и огляделся. Его окружали гладкие мраморные стены, увешанные великолепными коврами, в углах – комоды цвета слоновой кости с большими овальными зеркалами; по обе стороны от по-настоящему огромной двуспальной кровати, стояли маленькие бархатные кресла с замечательными столиками-подставками. Всё великолепие искрилось в лучах утреннего солнца, проникавшего сквозь просторные окна. Не веря глазам, маг встал и медленно подошёл к ближайшему окну, распахнув его. Лёгкий бриз ворвался в комнату, пахнув Даратасу в лицо, и заиграл по коврам. А перед взором изумлённого мага предстали заливные луга, растянувшиеся на мили в недостижимую даль.

Бу’эфера– догадался маг. Великолепный инструмент для поднятия настроения. Эх! А ведь почудилось, что он в самых настоящих царских покоях. Впрочем, чем эти хуже?

С прыжка завалившись на кровать, Даратас уставился в расписной потолок. Что ж, он положительно не помнил, как сюда попал. Какие-то смутные картины прорисовывались в сознании, но никакой связи между Золотыми Ручьями, безудержной страстью жриц и этими покоями он не мог обнаружить. Несли его, что ль, сюда? Вроде было много хмельного. Хотя, неважно.

В дверь постучались. Ах, да! Как же! Дверь! Единственное, что не вписывалось в замечательную обстановку, была огромная двустворчатая деревянная дверь на знакомый Даратасу грубый эльфийский манер. Как и все вещи из реального мира, она никуда не пропала и органично вписалась в общий образ, без каких-либо внешних изменений. Как, кстати, и сам Даратас.

Вежливый стук повторился вновь. Проклятье! Он ведь голый! Ещё и в постели валяется. Царь называется. Так!