Надежда

Он медленно повернулся, словно принимая в этот момент очень важное решение. Я почувствовала, что сердце на миг остановилось в моей груди. Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Я увидела в его синих и бездонных глазах столько невысказанной печали, что по коже побежали мурашки. Его губы слегка приоткрылись, и я, понимая, что он пытается мне что-то сказать, боялась даже дышать, чтобы не пропустить ни одного слова. Но сказал он явно не то, что намеревался:

– Будь счастлива! Мне пора.

Развернувшись на каблуках, Юра почти выбежал из палаты и хлопнул дверью.

Мое сознание затуманилось, и в мозгу с космической скоростью пролетало столько всевозможных мыслей, предположений, версий, что я отчаялась выудить из этой каши какое-либо объяснение и опустила отяжелевшую голову на подушку. Я ничего не понимала. Я совершенно ничего не понимала!

Когда в палату тихо вошла мама, я все еще пребывала в прострации. Она начала мне рассказывать о разговоре с доктором, но, увидев мои пустые, ничего не видящие глаза, осторожно спросила:

– Что случилось, доченька?

Я не могла говорить. Я просто не знала, что ей ответить.

– Я сейчас позову врача.

– Не надо, – сказала я и испугалась своего голоса. Он был глухим и чужим. – Не надо врача.

– Тогда скажи мне, кто тебя так… так расстроил, – попросила она, бросив взгляд на букет роз, выпавший из моих безвольно поникших рук.

– Юра. Приходил Юра, – выдавила я из себя и проглотила комок, застрявший в горле.

– Ну так это же хорошо! – Мама тоже ничего не понимала.

– Это хорошо, – эхом повторила я ее последние слова.

– Вы поссорились? Он тебя обидел?

– Нет, – ответила я, глядя на потолок и рассматривая трещину, похожую на рога оленя.

– Но что-то же здесь произошло?

– Мама, в его глазах я увидела прощание.

– Ну что ты такое говоришь, доченька! Какое прощание? Это тебе показалось. Такого просто не может быть!

– Знаешь, мама, так смотрят только тогда, когда расстаются.

– Если допустить, что он решил с тобой расстаться, то он сказал бы тебе об этом.

– Он сказал обо всем глазами, – отрешенно произнесла я. – Но я не знаю почему. Что произошло? В чем моя вина? Что с ним?

– В общем так. Не хочу я больше ничего слышать. Сейчас же бери телефон и звони ему. Возражения не принимаются.

– Не буду, – заупрямилась я.

– Будешь! Я настаиваю, ты должна сейчас же позвонить. Не надо мучить себя… и меня тоже, – решительно сказала мама и протянула мне мобильник.

Я набрала номер Юриного телефона и горько усмехнулась.

– Ну что? – нетерпеливо спросила мама.

– Абонент недоступен.

– Значит, у него важное задание, и он отключил телефон. И нечего тут распускать сопельки. Давай собирайся, поедем домой.

Мама взяла мой ежедневник и паспорт, положила их в свою сумочку и быстрым движением застегнула на ней молнию.

– Поедем. Я, наверное, совсем тебя замучила, – сказала я и начала переодеваться.

– Вот и прекрасно. Внизу нас уже ждет такси. Поторопись!

…Я переступила порог нашей квартиры с таким ощущением, будто вернулась с того света. В подвале я вспоминала наш дом и порой теряла надежду вновь вернуться сюда. Каким же родным казалось мне все здесь теперь! Хотелось дотронуться до гладкой поверхности своего старого полированного рабочего стола, погладить скрипучий диванчик. Но прежде всего надо было принять горячий душ и смыть с себя грязь, оставшуюся после произошедшего за последние дни.

– Интересно, а чем здесь так вкусно пахнет? – спросила я, уловив запах жареной картошки, доносившийся из кухни.

– О! Павлинка! – воскликнул выглянувший из кухни сияющий Степан Иванович. – С возвращением!

Я подошла к нему, обняла за шею и прижалась лицом к его колючей щеке.

– Степан Иванович, если бы вы знали, как я рада вернуться домой!

Он по-отцовски нежно провел рукой по моим волосам.

– Все хорошо. Теперь все будет хорошо. А я уже ужин приготовил для вас. Не знаю, как на вкус, но запах соблазнительный. На первое у нас борщ…

– Спасибо вам, дорогой вы наш! – сказала я. – Но сначала я хочу как следует помыться и переодеться. А потом мы все сядем за стол и я все вам расскажу. Все, до мельчайших подробностей.

…Весь вечер я пыталась дозвониться до Юры, но абонент все так же был недоступен. Мне не оставалось ничего другого, кроме как по настоянию мамы лечь спать.

– Мамуль, можно я буду спать с тобой? – спросила я.

– Конечно, милая.

Все было, как в далеком детстве. Рядом была мама, я чувствовала ее тепло, вдыхала запах ее волос, слышала ровное дыхание. От этого на душе стало спокойнее, и у меня появилась надежда, что теперь все будет хорошо, иначе быть не может.

«Утром придет Юра, и все будет, как раньше, – подумала я, засыпая. – Нет, теперь будет намного лучше. Я заслужила счастье. Счастье и любовь…»

Я спала долго, словно сильно устала после тяжелой физической работы. Проснувшись и убедившись, что нахожусь дома, я переворачивалась на другой бок и предавалась сну.

– Соня, вставай! Уже время обедать, а ты все спишь, – тихо сказала мама, заглянув в спальню.

Я открыла глаза, увидела маму в дверном проеме, улыбнулась ей и сладко потянулась.