Надежда Черного Круга

Дама за стеклом открыла рот… и вдруг глаза ее расширились, словно пораженные внезапным ужасом, она рванула себя за воротник и в мучении схватилась за горло, из которого исторглась механическая фраза:

– Билетов нет.

– Как же нет, – запаниковала Вита, – как же нет, когда вот они, есть!

Возможно, кассирша была с ней полностью согласна, но что-то не позволяло ей сказать это.

– Билетов нет, – скрипуче повторила она, скорчившись будто от боли, и вдруг метнулась к дверям и пропала.

Вита бросилась к следующей кассе:

– Девушка, до Феодосии, пожалуйста!

Тот же дикий взгляд, та же смесь страдания и изумления во взоре, и жест тот же: как будто ее душили, и она хотела освободиться от тисков. И тот же ответ:

– Нет билетов.

Девушка из кассы напротив смотрела на это вытаращенными глазами. Вита повернулась к ней. Та в испуге замахала руками и убежала, не дожидаясь, когда она к ней обратится.

– Да что же это? – простонала Вита.

Взгляд ее упал на табличку: «Междугородный телефон». Надо хотя бы позвонить родителям! Они и не знают, что с ней произошло. Она нашарила жетон и устремилась туда. Цепляясь за диск непослушными пальцами, набрала номер гостиницы, где остановились родители с Валей. Ничего – ни гудков, ни отбоя. Зловещая тишина в трубке. Еще одна попытка – снова молчание. Вита сильно занервничала. Почему она не может дозвониться? Что препятствует ей уехать?

Набирая номер в пятый раз, она краем глаза заметила нечто, повергшее ее в смятение. Дверь из зала ожидания приоткрылась, и в помещение с телефонами вползла женщина. Именно вползла – у нее не было ног. Вместо ног и нижней половины туловища чернела газообразная темнота, она извивалась за нею подобно змеиному хвосту.

Вита со свистом втянула в себя воздух и выронила трубку. Это была та дама из билетной кассы. На лице ее словно застыла искаженная маска. Она тянулась к Вите с нечеловеческим упорством.

Вита выскочила из кабины и, огибая жуткого наполовину человека, наполовину тень, помчалась к выходу. Кассирша стремительно поползла за ней.

В зале ожидания бушевала паника. Люди, еще остававшиеся людьми, просыпались от воплей тех, кто видел кошмарное превращение своих соседей. Они словно распространяли вокруг себя заразу: всех, кого касались перерожденные призраки своей новой дымной материей, ждала та же участь. Женщины визжали, матери хватали детей и ломились к выходам, где их уже поджидали темные порождения Флифа.

Вита не сомневалась в прямой причастности Флифа к этому кошмару. Он покинул Хешшираман, прошел через барьер; это он не давал ей связаться с семьей; он преследует ее. Зачем? Зачем ему нужна именно она? И если так, то почему он не тронул ее там, у барьера, когда она была уже в его бесплотных лапах? О боже, в отчаянии ломала она руки на заднем сиденье машины, несшей ее к дому. Неужели все эти люди на вокзале погибли из-за нее? Лучше бы они попали в железнодорожную катастрофу! То, что сделалось с ними – хуже, чем смерть, во сто крат.

У своего темного подъезда она расплатилась с водителем и вызвала лифт. Тени, преследовавшие ее, отстали. Надолго ли? Трясущимися руками она с трудом попала ключом в замок. Войдя, немедленно включила свет и крепко заперла за собой дверь, отдышалась.

– Витка! – послышалось из гостиной, и к ней вышел Лёшка, поправляя русый «ежик» знакомым до боли и смешным до слез движением, радостный, веселый, такой родной… – Где ты запропала? Господи, как ты выглядишь!

Лёшка! Он же должен приехать только двадцать пятого… Она вдруг поняла, что двадцать пятое было позавчера.

Вытирая со лба липкий пот, Вита пробормотала:

– Лёшенька… Здесь опасно. Уходи. Тут с минуты на минуту может начаться такое…

– За тобой что, бандиты гнались? Сейчас позвоним в милицию, и все будет путем, – он расторопно открыл бутылку пива. – На, выпей и отдышись.

Она глотнула из бутылки. Лёшка смотрел на нее своими серыми глазами ласково и ободряюще, и она чуть-чуть расслабилась. Самое страшное позади, теперь с ней Лёшка, храбрый, сильный и умелый, и можно уткнуться расцарапанным носом в его широкое надежное плечо и выбросить все проблемы из головы. Все будет хорошо. Он не даст ее в обиду. Он защитит…

От Флифа?

– Уходи, умоляю тебя! – она вцепилась в его рукав так, что, вздумай он выполнить ее просьбу, ему пришлось бы оставить в нервно сжатых пальцах изрядный кусок рубашки. – Уходи! Я не могу подвергать тебя опасности.

– Ну нет, – он решительно заключил ее в объятия. – Какая бы опасность тебе ни грозила, я буду с тобой. Ты прекрасно это знаешь.

– Но…

– Молчи, – он запечатал ей рот поцелуем. – Иди, приведи себя в порядок, а потом все мне расскажешь.

Она улыбнулась, через силу отпустила его рукав и скрылась в ванной.

Горячий душ пришелся весьма кстати грязной, продрогшей, переволновавшейся Вите. Она искренне наслаждалась, как и раньше, в ванне замка Хешшираман. Однако она не могла забыть, каким кратким оказалось тогда блаженство.

Из комнаты раздался сдавленный крик. Вита похолодела. Не вытираясь, она стремительно влезла в заготовленную одежду, впрыгнула в кеды.

– Лёшка!

В комнате было темно.