Надежда дракона

— Ты же знала, что она так и отреагирует, — бормочет женщина, которую я не знаю, и мои щёки горят от её укола.

— Он говорит, что мы должны провести голосование, — отвечает Сара.

— Голосование за что? — спрашивает Берт, проходя мимо.

— Выборы президента, что же ещё? — спрашивает Сара.

— Чертовски отличное время для такого, — бормочет другой мужчина, Джейкоб.

— Да кого это волнует? — Сесил вмешивается.

— Что, как кого? — спрашивает Сара. — Мы демократы, выборы основа наших ценностей, если мы их потеряем, то что от нас останется?

— Я буду голосовать за любого, кто сократит рабочий день, — говорит Брайс, и Сесил смеётся вместе с ним.

Некоторые другие фыркают над его шуткой.

— Сократить рабочий день, — качает головой Берт. — Сначала тебе придется немного поработать, Брайс.

— Эй! — говорит Брайс, поднимая зазубренный кусок мяса и размахивая им в воздухе, разбрызгивая кровь. — А ну-ка, что это у меня в руках?

— Плохо нарезанный кусок мяса, который ещё можно спасти, — рявкает Берт. — Ты не смотрел ничего, что я тебе показывал!

— О чём ты? Он идеален, как для гриля или около того, — отвечает Брайс.

— Будь добр, пожарь свой зад на гриле, — рычит Берт, подходя к Брайсу.

— Мне нравится Розалинда, — говорит Мэй, возвращая внимание к исходной теме, пока Берт забирает нож у Брайса и снова показывает ему, как нарезать мясо. Мэй безупречна, она выглядит идеальной, чистой и собранной, и я смотрю на беспорядок, который я устроила, пока разговор продолжается.

— Какой сюрприз, — говорит та же женщина, что уколола меня.

— О чём ты, Энид? — спрашивает Мэй.

Энид, теперь я знаю её имя. Думаю, что она и Джейкоб — брат и сестра. Она не отрывает взгляда от мяса, завёрнутого в промасленную кожу, только качает головой и игнорирует вопрос Мэй.

— Кто избрал её? — спрашивает Сара, заполняя пустоту.

— Какое это имеет значение? — спрашивает Мэй. — Она та, кто сохранил нам жизнь.

— Это не жизнь, а отстой, — говорит Сесил.

— Мне тоже нравится Розалинда. Она хороший руководитель, видит в каждом хорошее. Кроме того, Гершом — мудак. Терпеть не могу его движение «Человечество выше всех». Он мелкий засранец, который не смог бы перепихнуться в публичном доме с тысячей кредитов на счету.

— Она поощряет скрещивание видов, — говорит Джейкоб.

Отлично, он один из них. Риторика Гершома — «человекопомешанных». Они настроены против змаев и особенно против людей, когда женщины влюбляются в одного из них. Кажется, они не замечают, что без них мы все были бы мертвы. Нет, это не имеет значения в их ограниченных, полных ненависти сердцах. Они хотят убедиться, что все женщины достанутся им, и я думаю, что они действительно психи.

— Вы не можете контролировать любовь, — говорит Мэй.

— Любовь? — Джейкоб фыркает, его лицо становится ярко-красным, а затем фиолетовым. — Это не любовь! Это извращение! Противоестественно! Отвратительное скрещивание, которое уже привело к появлению одной мерзости. Это смерть для всей нашей расы!

Я крепче сжимаю нож в руке, желудок бурлит от кислоты, а руки начали трястись.

— Достаточно! — говорит Берт, поворачиваясь спиной к Брайсу и оглядывая комнату.

— Всё, что я хочу сказать, это то, что выборы кажутся хорошей идеей, — пожимает плечами Сара.

— Если ваша Розалинда такая чертовски замечательная, чего ей бояться выборов? — спрашивает Энид, не отрываясь от своей работы.

— Кто сказал, что она этого боится? — спрашивает Мэй.

Мы с Мэй единственные сторонники Розалинды в этой комнате? Я смотрю на каждого. Здесь десять человек. Я знаю, что Мэй и я в лагере Розалинды. Джейкоб, Энид и, кажется, Сара за Гершома. Брайс и Сесил, я сомневаюсь, что они обращают внимание или заботятся о чем-либо. Берт — я не уверена. Он держит свои карты закрытыми.

Двое других, кажется, парочка, работают молча. Я не могу их прочитать.

Это плохой знак. Знает ли Розалинда, чего добивается Гершом? Мне нужно увидеть её, как только мы здесь закончим. Она должна знать, что происходит. В одном я уверена относительно Гершома, всё дело во власти. Его не волнуют «принципы», он ищет точки соприкосновения, с которыми он может заручиться поддержкой людей. Я знаю мужчин, и то, как он смотрит на меня и на любую другую женщину, говорит обо всём. Он рассматривает женщин как мясо, продукты для использования или удовольствия. Он может носить маску, которая кого-то обманывает, но я вижу сквозь неё.

— Похоже, что да, — говорит Энид.

Энид выглядит измождённо. Очевидно, что она не принимает эпис. Эпис, сама жизнь Тайсса. Странное, светящееся растение, которое трудно собрать, но это единственный способ, с помощью которого люди могут приспособиться к жизни на Тайссе. Обратной стороной является то, что если вы примите его, вы застрянете здесь навсегда. Он вызывает привыкание. То есть он реально убьёт вас, если вы перестанете его принимать. Большинство последователей Гершома отказываются принимать его, потому что он «инопланетный». Это так, но не принимать его — значит жить несбыточной мечтой. Нас никто не спасёт. Теперь это наш дом, и чем скорее они с этим смирятся, тем будет лучше для всех нас.