Надежда гардемарина

Во время перерыва я забрел в кают-компанию пассажиров. Хотелось немного отвлечься, поговорить с кем-нибудь, с миссис Донхаузер или Ибн Саудом. Но их там не оказалось. Я увидел едва знакомых мне двух пожилых пассажиров, читавших головиды, близняшку Трэдвелов, которая писала игровую программу, время от времени проверяя ее на экране, и Дерека Кэрра - худого, высокого, аристократичного. Заложив руки за спину, он изучал висевшую на стене голограмму галактики.

Я подошел к нему и тихо сказал:

- Примите мои соболезнования, мистер Кэрр. У меня не было случая поговорить с вами после смерти вашего отца.

- Благодарю вас, - холодно ответил юноша, не отрываясь от голограммы.

Ему явно не хотелось разговаривать.

- Если вам понадобится моя помощь, дайте мне, пожалуйста, знать - Я уже отошел от него, когда он неожиданно меня окликнул.

- Гардемарин! - Он даже не запомнил моего имени, хотя мы целый месяц просидели за одним столом. Я остановился. - Вы можете сделать для меня кое-что. Поговорить со мной. - Он заколебался, - Мне надо с кем-нибудь поговорить. Так почему не с вами?

Очень вежливо с его стороны. Но я сделал скидку на его горе.

- Хорошо. Где же мы поговорим?

- Давайте прогуляемся.

Мы пошли по круговому коридору мимо обеденного зала, лестниц, пассажирских кают второго уровня,

- У меня и моего отца есть собственность на Надежде, - начал он. - И в общем-то немалая. Поэтому мы и отправлялись домой.

- Значит, вы человек обеспеченный, - Я говорил просто так, чтобы поддержать разговор.

- О да, - с горечью произнес он. - Доверенные лица и опекуны. Отец все предусмотрел. Он показывал мне завещание. Долгие годы всем будут распоряжаться банки и управляющие плантациями. Я не получу ничего, пока мне не исполнится двадцать два года. Шесть лет! На пропитание мне, разумеется, хватит, но...

После небольшой паузы я спросил:

- Что "но", мистер Кэрр?

Он смотрел куда-то в пустоту, сквозь стену:

- Отец научил меня управлять плантациями. Научил бухгалтерии, посевным циклам. Мы вместе принимали решения. Я думал... - Глаза его затуманились. У нас с отцом... были деньги, мы хорошо жили. Мне казалось, так будет всегда.

Сунув руки в карманы, он повернулся ко мне. В глазах его застыла печаль,

- А теперь я всего этого лишился. Со мной снова будут обращаться как с младенцем. Даже слушать никто не станет. Пройдут годы, прежде чем я смогу что-нибудь изменить.

Я молча обдумывал его слова.

- А мать, у вас есть мать?

- Нет. Я отношусь к моногенетическому клану. У меня был только отец. Сейчас это довольно распространенное явление. Интересно, как люди себя при этом чувствуют? Мы в Кардиффе были более консервативными. - Я унаследовал гены и отца, и матери, но матери

никогда не видел. - Помолчав, он добавил: - Я подумал, вы сможете меня понять. Мы с вами одного возраста и все такое. У обоих есть обязанности.

- Да, понимаю. Можно вам задать вопрос, мистер Кэрр?

- Что вас интересует?

Может, я и не стал бы об этом спрашивать, но, видимо, сказались усталость и нервное напряжение.

- Вы действительно скорбите о гибели отца? Лицо его приняло холодное выражение.

- Вы не сказали, какие питали к нему чувства. Лишь упомянули преимущества, которыми пользовались при его жизни.

Он рассвирепел:

- Я тяжело переживаю потерю отца. Больше, чем такой, как вы, может себе представить. Забудьте о нашем разговоре, - И он пошел прочь от меня.

Я догнал его:

- Но вы всячески скрываете свое горе. Откуда же мне было знать?

Он постепенно замедлил шаг и наконец остановился, прислонившись к стене.

- Я не выставляю напоказ свои чувства, - холодно произнес он. - Это недостойно.

Я понял, что должен нанести ему ответный удар:

- Когда отец привез меня в Дувр для поступления в Академию, мне было тринадцать. Все мои пожитки умещались в одном маленьком чемоданчике. Пока мы шли до ворот, он не произнес ни единого слова. А когда я остановился, чтобы попрощаться, взял меня за плечи, подтолкнул к входу и ушел. Я обернулся и стал смотреть ему вслед, но он так ни разу и не оглянулся. - Я помолчал. - Я часто вижу это во сне. Психиатр сказал, что с возрастом это, возможно, пройдет. - Я перевел дух, стараясь успокоиться. - Мы в разном положении, мистер Кэрр, но я знаю, что такое одиночество.

После паузы Дерек сказал:

- Сожалею, что был резок с вами, гардемарин.

- Мое имя Сифорт. Ник Сифорт.

- Простите, мистер Сифорт. Отец всегда говорил, что мы не такие, как все. И я верил ему. В чем-то мы действительно не такие, забываем о том, что у других тоже есть чувства.

Мы возвращались в кают-компанию молча. У входа остановились и после минутной заминки обменялись рукопожатиями.

8

Согласно ритуалу, пока Хейнц зачитывал приговор, мистер Таук и его адвокат Алекс стояли перед столом председателя суда по стойке "смирно".

- Мистер Таук, суд признал вас виновным в хранении на борту военного судна контрабандного вещества, а именно крахмалистой магнезии, именуемой гуфджусом. За этот проступок суд номинально приговаривает вас к двум годам заключения.