Надежда и отчаяние

Через некоторое время я прибыл к пункту своего назначения. Это был очень ущербный магазинчик, весь изрисованный граффити и обклеенный различными объявлениями. Справа от входа на стене расположился плакат с изображением известной троицы из известного фильма, где грязно-желтыми буквами было написано: «Жить хорошо». Продолжения этой фразы либо не было видно за слоем объявлений о помощи наркозависимым и алкоголикам, либо не было вовсе. Никого кроме пьяниц здесь не встретишь, поскольку в этом заведении ничего окромя дешевой водки в общем-то и не подавали. Бывал я здесь много раз в детстве, когда мой дед (тот еще алкаш) шел со мной якобы гулять, но приводил сюда. Меня здесь знал каждый второй клиент. Здесь я вырос. Здесь я часто околачивался. Здесь же мой дед и отошел на тот свет. Не то спился, не то проигрался и был убит за долги, не то чего еще. «Какого черта я это вспомнил?» – подумал мне.

Час еще стоял ранний, но несмотря на это, помимо работников, находилось здесь более пяти человек. Трое сидели за столом и противным пьяным басом о чем-то спорили. Я не слышал и не пытался услышать их – в нынешнем моем состоянии мне особенно остро наплевать на все разговоры, на пустой и ненужный шум. Если бы я мог, я бы еще и уши чем-нибудь заткнул.

Я подошел к барной стойке и спросил можно ли закурить. Продавец поприветствовал меня и кивнул. Я молча поднес зажигалку к сигарете, на мгновение осветив свое лицо маленькой вспышкой.

– Играете? – спросил какой-то мужик, когда я выдохнул дым. Видимо, он меня не знал; удивительно.

Я с минуту молча смотрел на этого лысого усатого человека, после чего наконец кивнул. Он незамедлительно достал карты. Один мужчина, одетый в довольно грязную одежду, нервно усмехнулся. Он сидел правее меня и с кем-то играл в шашки.

– Во что будем играть, парень? – Его пьяная рожа меня ужасно раздражала, но холодное равнодушие оказалось сильнее.

– Для начала в дурака.

– А после?

– В покер.

Оборванец закричал от восторга, а тот, что играл с ним в шашки, выругался. Я молча затянулся и выпустил дым. Между тем мой соперник раздал карты. Козырь выпал на «черви».

– Мы же играем не просто так, да? – спросил мой визави.

– Конечно.

Я кинул перед ним коричнево-зеленую купюру достоинством в сто рублей. Судя по выражению лица, мой соперник ожидал чего-то большего, но согласился и кинул свои сто.

Карта за картой, бита за битой, я все более и более начал верить в то, что смогу разбогатеть. Вместе с тем я припомнил, что, выходя из дома, поставил на какой-то матч пятьсот рублей. В мою апатию вклинилось новое чувство, которые появлялось только во время игр и способно было заглушить все остальные. Сердце слегка оживилось, ладони похолодели. Мужик взял; мои губы невольно растянулись в улыбке. Снова взял. Шестерка на погон. Меня накрыло словно горячкой, и я повысил свой банк, добавив к двумстам рублям еще триста. Мужик не растерялся, сказал: «Вот это по-нашему!», и подбросил денег. Начал сдавать карты на покер. У продавца удачно оказались фишки, каждую из которых мы приравняли к пятидесяти рублям. У каждого было по десять таких фишек. На «флопе» оказались: король и пятерка «буби», а также валет «черви». Я посмотрел на свои две карты и меня чуть не бросило в пот. Шестерка «буби» и семерка «крести». Я постарался как мог скрыть свое волнение и радость. Вроде бы получилось. Я двинул две фишки, то есть сто рублей. На «терн» выпал туз «буби». Я чуть не подскочил на стуле. Двинул еще шесть фишек. Мой соперник поддержал. «Неужто у него тоже хорошие карты? Или он блефует?» – подумал я. И наконец на «ривер» выпала дама «буби». Я двинул все оставшиеся фишки. Мой соперник поддержал.

– Вскрываемся? – спросил я.

– А как же, – проговорил он с невыразимым удовольствием, от которого я вновь начал волноваться.

– «Стрит», – сказал он, открывая свою десятку и даму. Действительно, у него был стрит от десяти до туза.

– «Флеш», – сказал я, переворачивая свои карты. Мужик чуть не упал в обморок, когда я забрал тысячу.