Надежда и отчаяние

Вопросы, которые я задаю себе очень и очень часто… В телефоне я бесцельно обновлял новостную ленту – ждал сообщений хоть от кого-то, но прекрасно понимал, что сейчас все чем-то заняты. Они всегда чем-то заняты… Протер запотевшее стекло, чтобы не пропустить свою остановку. Как вовремя я это сделал. Автобус плавно остановился. Я вышел и сразу надел капюшон. Слабо моросящий дождь бил в мою куртку. Я всегда любил именно такой ночной дождик. Он освежает и тело, и дух. На улице уже стемнело, но до разбитого асфальта доносился белый и жёлтый свет горбатых фонарей, редко расставленных вдоль дороги. Где-то во дворах лаяли собаки; приглушенно гудели далекие машины; между домов гуляли порывы ветра, всякий раз врезаясь в меня с явным намерением сбить с ног, затем подхватить, поднять высоко вверх и унести как можно дальше. Рядом прошла шумная толпа из пяти школьников лет пятнадцати: подвороты, колонка с матерной музыкой, от который кровоточат уши… Боже, нас разделяли всего три года, но насколько же далеко я ушел от современного мира… В такие моменты нередко возникает ощущение того, что я лишний.

По пути встретил свою любимую «Пятерочку», логотип которой заливал красным неоном мокрую дорогу. Рядом со входом как обычно кто-то курил. Видимо, охранник или какой-то другой работник. Я решил зайти.

Двигаясь по узким коридорчикам среди полок с товарами, ищу нужные мне продукты. Естественно вспомнил, что холодильник абсолютно пуст, но все равно взял только одну слойку с сырной начинкой и пачку недорогого зелёного чая. На кассе как обычно спросили о наличии бонусной карты и предложили товар по акции, а именно печенье и шоколад. Я по классике отрицательно покачал головой, но попросил открыть стеллаж с сигаретами и взял одну пачку. Паспорт с меня не спросили.

Расплатившись, я вышел и двинулся домой.

Уже поднося ключ к домофону, я в очередной раз задержался взглядом на объявлениях. Снова хотят снять квартиру в моем районе, снова кто-то может починить мой компьютер или поставить новые окна, снова кто-то может помочь с тараканами, алкоголизмом и наркозависимостью, снова кто-то готов платить мне кучу денег за простейшую работу.

Усмехнувшись, я открыл дверь.

Подниматься пришлось по темной лестнице. Какой-то урод снова выкрутил лампочку. Какие-то уроды снова отключили лифт. Открыл дверь, кинул чай и булку на небольшой столик в прихожей; по приземлении они недовольно прошуршали своими упаковками; затем туда же отправились и ключи, отвечая мне злобным металлическим грохотом. Единственная грушевидная лампочка в прихожей, свисавшая с потолка на проводе, периодически моргала. Снова забыл купить новую… Взял покупки, пошел на кухню, выключив свет позади себя, чтобы лампочка могла продержаться ещё денёк-другой. Налил воду; щелкнул чайник. Сам же взял сигарету, зажигалку и пошел на балкон. Проходя через зал, я включил телевизор. Пусть тихо бубнит. Я не могу находиться в тишине даже во время чтения книг.

Наконец я на балконе. Смотрю кругом – город скоро погрузится в сон. В домах рядом горит оранжевый кухонный свет, чьи-то островки тепла и уюта, где мелькают парные силуэты. В моей ж комнате сплошная темнота. Что ж, наверное, среди миллионов этих серых девятиэтажек, среди тысяч этих стеклянных квадратиков, среди сотен этих панельных сот найдется хотя бы один человек с такими же проблемами как у меня. Но если честно, я не особо в это верю. По улицам ещё бродят люди, проносятся машины. «И куда они только идут в такое время?» – первое, что приходит в голову. Наконец я поднес зажигалку к сигарете, выдал искру и затянулся, на несколько минут отогнав все пагубные мысли о своей никчемной жизни.

Потушив сигарету о металлические перила балкона, я зашел обратно в квартиру. Чайник как раз вскипел. Кинул пакетик в кружку, залил кипятком и подошел к окну. За ним послышался отдаленный радостный смех. Глаза уперлись в эти темные силуэты, двигавшиеся в ночи. В такие моменты как никогда сильно ощущаешь, что находишься в клетке. В клетке ума. День ото дня я стараюсь найти из нее выход, стараюсь преодолеть то, что давит на меня неимоверно сильно, то, что тормозит меня, но день ото дня у меня ничего не получается. «Нет тюрьмы страшнее чем в голове», – сказал величайший музыкант.3 Но очень жаль, что он не сказал, как из нее выбраться.

Из раздумий меня вывел звук пришедшего сообщения. Я обернулся, отошел от своих фиолетовых занавесок, и подошел к ноутбуку, который одиноко, точно светлячок в пропасти, светился на столе. Сердце дрогнуло. Это написала она.

«Привет. Как ты?»

Я смотрел на этот набор букв и не мог поверить своим глазам. Я открыл переписку и много раз обновил страницу, чтобы убедиться, что это не какой-нибудь баг браузера или чего-нибудь еще (моего мозга, например). Затем поднес вспотевшие пальцы к клавиатуре и начал набирать, выстукивая характерный звук.

«Приве-е-ет! Я нормально, а ты как?»

«Отлично, я тоже! Что делаешь?»