Надежда и отчаяние

Приехали мы ровно к назначенному времени. Руки вспотели; ступи покрылись льдом. Я, кажется, понял почему не люблю приходить ровно к назначенному времени – все уже собрались, и, когда открываешь двери, взгляды десятков человек приковываются к тебе. В такие моменты мне кажется, что с моим лицом явно что-то не так, отчего я еще больше начинаю нервничать и автоматически поправлять какой-то элемент одежды на себе, например, перчатки, натягивая их по очереди то на одну, то на другую руку. Впрочем, такое со мной происходит не только в местах большого скопления людей, но и на любой улице, когда какой-либо человек смотрит на меня больше двух секунд. В этот раз моя странность, кажется, зашла дальше обычного, отчего я так сильно натягивал перчатку, что, казалось, она вот-вот прорвется в районе кончиков пальцев. И было из-за чего! Практически все люди, собравшиеся вокруг небольшой сцены в парке, периодически косились на меня, рассматривая. На ногах невероятно тяжелыми гирями повисло чужое внимание, а во всех мышцах появилось ощущение одеревенелости, из-за чего двигать ими было очень неловко. «Успокойся, успокойся. Я спокоен. Я спо-ко-ен», – мысленно пытался я себе внушить, но все было тщетно. Тогда я решил использовать технику дыхания, о которой где-то когда-то прочитал. Вдох-задержать дыхание-выдох-задержать дыхание. И так до победного спокойствия. Кто бы мог подумать, но это тоже не сработало! Еще и успокоительное тут не выпьешь! Я начал ощущать, что вновь медленно погружаюсь в печаль. Благо, до конца я в это состояние окунуться не успел, так как подошел молодой человек лет двадцати шести на вид. Плотное телосложение, черные волосы с мокрой челкой и усы.

– О, ты, наверное, Думин? – протянул он мне руку.

– Да, это я, – пожал я ему в ответ.

Он развернулся и крикнул ведущему, что все писатели в сборе. Потом он отошел и завел оживленную беседу с каким-то человеком.

Только сейчас я узнал его, вспомнив фотографию на сайте, куда выкладывал свой рассказ. Это же Алексей Южный, главный графоман нашего города! Да, точно, я еще как-то сильно негодовал, когда его книгу напечатало издательство. Нет, я ни в коем случае не называю себя величайшим писателем и не считаю себя на голову выше него, но все-таки подавляющее большинство господ критиков на всех сайтах писали ему разгромные рецензии. Причем почти ко всем работам. Количество похвал можно было сосчитать по пальцам. Хвалили только, кажется, интригующие названия и некоторые отдельные цитаты. Да, точно, многие люди ставили эти самые цитаты в статус «VK». Цитаты из безумно разрекламированной книги, где на каждой странице умирает совершенно никому не нужный пустой герой, из-за смерти которого страдает такой же пустой протагонист. Я даже невольно улыбнулся, вспомнив фразу из одной рецензии на его последний роман: «Я бы очень хотел забыть эту «книгу», но боюсь кошмары о ней будут преследовать меня всю жизнь». Несмотря на это, Южный все еще продолжает что-то писать, считая себе достоянием нашей страны. Такому самомнению можно только позавидовать. Я бы после таких отзывов или оставил это дело навсегда, или повесился к чертовой матери.

Спустя пару минут меня ужасно фраппировали известием о том, я буду читать вторым. Сердце мое, кажется, совсем перестало биться. Я присел на стул перед сценой в ожидании. Вдох-задержка-выдох-задержка… Южный вышел на сцену, настроил микрофон под свой рост, достал телефон и начал искать свой текст.

«И чего я вообще сюда пришел, не лучше ли было посидеть дома?»

– Можно начать?

Люди, доселе разбившиеся на небольшие группы и о чем-то беседовавшие, поспешили занять свои места. Когда все уселись, автор прокашлялся и начал читать. Я ненароком вспомнил все то, за что его упрекали, и с ужасом осознал, что я не многим лучше. К тому же конструкции предложений он использует схожие и стиль повествования… Да, может быть я только начал, но разве можно это считать смягчающим фактором? Думаю, критики так не посчитают. Черт, да зачем я сюда пришел? Из меня писатель такой же, как из Шалопаева трезвенник. Все! Ладно, хватит себя накручивать, надо настроиться на лучшее. Правда я уже давным-давно разучился это делать.

Закончив читать, Южный жадно отпил воды, которая стояла на круглом столике рядом с микрофоном. Слушатели поднялись с мест молча, как будто раздумывая, что сказать о произведении, – и ничего толком не сказали; однако несколько человек все же высказали свое одобрение. Некоторые, судя по выражению их лица, испытали отвращение, как будто сходили на плохой фильм, еле досидев до окончания сеанса. Я испытывал смешанные чувства. В начале своего выступления он обещал, что книга разобьет мне сердце, но вместо этого она заставила меня страдать, жалея о потраченном времени. С одной стороны, моя голова была опущена, а лицо с трудом сдерживало смех. С другой же стороны, я был несколько огорчен реакцией людей, ведь среди них много кто посчитал этот напыщенный абсурд чем-то великолепным.