Надежда мертва (СИ)

— Не много же вы мне оставили, — вздохнул Айзек, садясь на кровать рядом и наливая себе полный стакан. Он вдохнул запах напитка, который дернул в ноздри непонятной смесью спирта, кедра и прокисшего винограда. Айзек решил, что давать раскрыться этому букету не стоит и допустил ошибку, которую ранее допустили Матиас и Борис. Выпил напиток хитрого трактирщика залпом. Самогон почти пригвоздил могущественного гранд-мастера к земле, которая вот-вот собиралась уйти из-под ног. Айзеку пришлось схватиться руками за кровать и стол, в неистовой попытке найти равновесие. Над головой он услышал громогласный смех Матиаса и нелепый, неживой смешок Бориса.

Гранд-мастер смог отдышаться и грузно уселся рядом с Матиасом. Тот посмотрел на него сквозь хмельную завесу:

— Пока что лучше не вставать. Борис попробовал и я его еле поднял.

— Это правда, — утвердительно кивнул Борис. Похоже самогон был настолько силен, что даже мертвого мог срубить.

— А вас, учитель, мы даже вдвоем не поднимем, — Матиас утвердительно покачал головой.

— Раз мы тут сидим, тогда наливай еще, — после недолгих раздумий заключил Айзек.

Матиас пошатнулся и разлил три абсолютно ровных бокала на столе. Поезд ехал, стучал колесами и подпрыгивал на рельсах, кое-где уложенных совсем не ровно. Мужчины выпивали, смеялись, кричали и пели песни. Каждый думал о чем-то своем. Каждый был абсолютно трезвым, притворяясь, что захмелел. У каждого были свои мысли, летящие далеко вперед, в будущее.

Охотники искали битвы. Каждый своей, не подозревая, что все эти поиски в скором времени приведут их в одно и то же место. Где им придется вновь встать плечом к плечу, чтобы сразиться со злом, силы которого они не могли себе представить. Сейчас, они могли позволить себе веселье, беспечность, безмятежность. Но ни один не хотел этого делать. Они были выращены в битвах. Среди смерти любимых и дорогих людей. Для них впереди светил всегда один и тот же свет надежды. Веры в то, что их силы хватит, чтобы обуздать тьму. Чтобы уничтожить еретиков и оставить место в мире только для праведного света. Чтобы ни один ребенок больше не жил их жизнями. Дети знали добро и любовь родителей. Так и должно быть. За это они боролись. Поэтому не уставали их руки, день за днем поднимающие топоры и опускающие их на шеи неверных.

Вскоре их ждет битва. А пока поезд несет их в сторону столицы охотников. Там, у вокзала стоит Алан, ожидая их прибытия. У него есть новости, которые ему не терпится рассказать гранд-мастеру. Он не привык испытывать эмоции, но сегодня ему не усидеть на месте. Особенно раздражает его то, что ему остается только ждать. Ведь он не может командовать силами охотников, без одобрения гранд-мастера. Алан в очередной раз достает отчет и читает его. Зубы охотника скрежещут и он с силой сминает бумагу и прячет в кармане. Он читал эти слова много раз и все равно не может поверить в их достоверность. Высшая ведьма вышла из Карвена и направляется на север. В этом нет сомнений. Им нужно действовать прямо сейчас. Такой возможности больше не будет. Одна из пятерых сильнейший ведьм в мире, образующая Незримый Ковен, была замечена во Фрипорте.

Бонусный материал. Паук и Ворон. Первый Отрывок

День 82ой зимнего круга 214 года Р.С.

Блаттенбург

Идти по темным, узким улочкам было одним большим разочарованием. Не раз она злилась и недовольно сжимала кулаки, стараясь протиснуться между очередных грязных домов и не испачкать свою роскошную волчью шубу. Широкополая шляпа с длинным согнувшимся колпаком — совсем не помогала в передвижении. Все эти старые северные города, построенные во времена, когда о градостроительстве ничего не знали и ставили дома друг рядом с другом так, чтобы поместилось побольше — они ей совсем не нравились. Запахи гниения дерева, гарь и грязь, застывшие на стенах домов — все это совершенно точно указывало на старинный город. Но Блаттенбург считался городом Нового Севера. После Войны он был восстановлен, перенаселен и туда шагнул прогресс, раскрывая жителям новые возможности и облегчая жизнь. Теперь зимы были не такими холодными, а еда не такой противной. Но все же он оставался старым.