Надежда мира (СИ)

Религий здесь было несколько, но, как Женя поняла, это скорее были секты, ответвления от главенствующей конфессии. Верили незатейливо – в Создателя. Обряды были несложные, молитвы жестко не регламентировались, свобода совести, с одной стороны, гарантировалась, а с другой – демонстрировать атеизм Риэль не рекомендовал, так что они порой и в церкви заходили: просторные помещения, светлые, с яркими витражами и самыми разнообразными украшениями – то росписи покрывали стены, то скамьи сияли затейливой резьбой, то скульптуры стояли тесными рядами. Сам Создатель изображался, разумеется, в облике мужчины, но лица изображение никогда не имело: он мог быть в плаще, куртке, тунике, балахоне, но с неизменным опущенным капюшоном. Пару раз Женя даже видела на нем воинские доспехи и длиннющий меч за спиной. Выхватить такой меч было по силам только божественной личности – он был великоват, чтобы хватило длины руки, однако символичность и есть символичность, и атлетического сложения персона в самом натуральном рыцарском шлеме с забралом и почти двуручным мечом за спиной уважение внушала. Наверное, это была ипостась Защитника. Имелись еще Утешитель, Воитель, Учитель и вообще все, до чего могла добраться фантазия верующих. Перед его изображением можно было преклонить колени, а можно было и не преклонять, только голову опустить, но можно и не опускать – каждый разговаривал с богом как умел. Риэль опускался на колени, прижимая к груди ладонь – так принято было в Сайтане, где прошло его детство. Женя копировала поведение женщин Комрайна – те приседали в книксене, касаясь сложенными ладонями лба. Креститься не полагалось. Раза два на них обращали внимание священники – Женя получала благословение, а Риэль – просьбу спеть на вечерней службе, если он знаком с религиозными песнопениями. Он был знаком, и именно в церкви Женя услышала, как он поет а-капелла, и поймала себя на том, что невольно смахивает слезы, и не одна она.

Дороги услужливо ложились под ноги. Сейчас их подвозили чаще, чем летом, дожди портили покрытие, и сердобольные крестьяне или даже горожане, имеющие личный транспорт, предлагали несколько миль проехать с ними. Риэль никогда не расплачивался деньгами, но вот пел или играл на флейте непременно. И Женю заставлял. Это был необязательный обмен вежливостью: никто не обязан был подвозить менестрелей, менестрели не обязаны были петь.

Женя удивлялась, почему менестрели предпочитают ходить пешком, и Риэль объяснил, что лошадью обзавестись можно, только вот лошадь, даже самая неказистая, для любого разбойника – большой соблазн, ее и продать можно, и самому покататься, и съесть на худой конец, так что спокойнее просто ножками. За все годы странствий Риэль сталкивался с разбойниками неоднократно, старался соблюдать правила, и в основном эти встречи заканчивались всего лишь расставанием с кошельком.

Женя уже забыла Комрайн. Конечно, она видела город мельком, из-под полей шляпы да из окна комнаты отдыха в «Стреле», но даже это увиденное стерлось последующими впечатлениями. Комрайн был великолепен. Сказочен. Потрясающ. Гармоничен. И дорог – хорошо что старушка-поклонница была еще жива. Спутнице Риэля она очень обрадовалась, потому что, наверное, о его склонностях догадывалась или слышала и они ей не нравились. Женя словно служила залогом нормальности менестреля.

Работать пришлось очень много. Женю уже ничуть не смущала необходимость петь на публике.Ну пусть не великая она солистка, зато выглядит так, что если кому не нравится ее слушать, явно нравится на нее смотреть. Волосы отросли очень сильно, и Женя подрезала их так, чтобы они были до середины лопаток – длина, позволяющая и с распущенными походить, и прическу соорудить любую. Риэля она подстригла сама, довольно аккуратно, оставив падающие на глаза пряди, но все же приведя его голову в порядок. По городу Женя ходила в платье, а чтоб не было так холодно, старушка дала ей поносить шерстяную плотную накидку. Отношение к моде здесь проистекало исключительно из материального благополучия: те, что побогаче, за ней следили, те, что победнее совершенно спокойно донашивали старые вещи, даже доставшиеся от бабушек. Накидка была качественная, дорогая, украшенная вышитыми листьями и блестящей тесьмой, так что если кто на нее и косился, то скорее с завистью.