Надежда мира (СИ)

Король меж тем продолжал рассказывать новости. Оказывается, так много происходило в Комрайне даже еще до всех неприятностей, а они, поглощенные и упоенные своей свободой и своей дорогой, и не замечали. Впрочем, Женя и не могла заметить, потому что не знала, как оно должно быть. Видел, возможно, Тарвик, но тоже не особенно много, потому что не рисковал расспрашивать, чтобы не выделяться, – и так он висел у них на ногах тяжелым грузом. Он так считал. Риэль не обращал внимания. А после их ареста покатился даже не снежный ком – лавина. Вся Гатая, не только Комрайн, только и говорили о возвращении Джен Сандиния, а значит, о надежде мира, за которой охотится Гильдия магов. Откуда, спрашивается, узнали? Неужели охранное заклинание Райва? А почему Райв не вытащил их из тюрьмы? Или командор Стан прицепил к ним какое-нибудь следящее заклинание? Или просто кто-то из ордена следовал за ними тенью, невидимой даже для Тарвика?

Когда Кастин увлекся рассказом о событиях при правящих дворах, включая даже изгнание магов-советников из дворца, Женя и Риэль заскучали. А когда началось повествование о событиях при дворе короля Кастина, прислушались.

С Тарвика Гана были сняты обвинения, потому что, хотя он и виновен наверняка в убийстве, незаконном использовании порталов и иных магических предметов и неуплате налогов в должном объеме, но во время следствия и суда было совершено слишком много процессуальных ошибок, а закон для всех един, и если Гильдия не может убедительно доказать вину, то пусть и не пытается, тем более что для Гана это должно стать уроком. А еще вдруг появились сведения, способные убедить всех на свете в причастности Гильдии к разгрому сыскного агентства «Стрела». Понятно, не ангелы там работали, законы там нарушались, однако где, простите, следствие, суд и приговор? На Гильдию повесили убийство сотни человек, работавших на «Стрелу». В общем, проблем у магов больше, чем Кастин даже и рассчитывал. Кое-где в окна зданий, принадлежащих Гильдии, летели камни – а вот ответить на это маги не могли, разве что адекватно, то есть не причиняя вредя хулиганам – им-то камни только стекла били.

В общем, Гильдии стало не до Жени и Риэля. У мира появилась надежда, только он об этом еще не знает. Он пока всего лишь верит, что пришла Джен Сандиния и принесла с собой перемены, и разумеется, к лучшему. А как же? Менестрели, обнаглев, запели старые полузапрещенные баллады, и почему-то несчастья уже не преследовали их – ни ноги не ломались на лестницах, ни лопнувшие струны не били по глазам. Ну а великие бунтари вроде Райва купаются в своей стихии… Встретитесь, непременно встретитесь, потому что и Райв влюблен.

– А не был он влюблен в ту самую Джен, которая Тинна? – полюбопытствовал Тарвик, очень развеселив короля.

– Он ее терпеть не мог, если честно. И уж вовсе не оплакивал ее смерти. Мне она нравилась, но в ту пору мне нравились многие женщины.

– Вы позволили ее казнить, – прокомментировал обнаглевший менестрель. Кастин качнул головой.

– Мы были молоды. Неопытны. Не особенно умны. И уж точно не умели просчитывать будущее. Вот ты, Риэль, можешь сказать, что случится через пятьдесят лет после того, как, например, повесят Тарвика? Молчишь? Конечно, ты не мог бы этому помешать, но и мы не могли.

– Я не хотел вас оскорбить.

– Знаю. В тебе тоже живет святая вера во всемогущество магов.

– Конечно. Я же вырос здесь. Мне порой кажется, что Создатель не бог, а тоже маг.

– Не хочу делать из тебя еретика, – хмыкнул король, – но ты прав. Из того, что я о нем знаю, такой вывод напрашивается. Величайший из магов древних времен, я думаю. Так что я буду стараться поддержать веру в его божественную сущность.

– Почему вы не вмешиваетесь более активно во все это? – осмелела Женя, и уже в процессе задавания вопроса знала, что он ответит.

– Потому что войны магов приводят к катастрофам и стихийным бедствиям. Лучше уж я принесу в мир надежду, даже пожертвовав ради этого несколькими симпатичными людьми.

– Кастин, они уже поверили, что ты монстр, – лениво заметил Тарвик. – Перестань стараться. Ну а я это всегда знал. Есть какие-то поручения?

– Пока нет. У тебя есть какие-то планы?

Тарвик неожиданно долго молчал, внимательно глядя в свой стакан, и Жене вдруг стало тревожно. Она взяла за руку Риэля и подумала: «А почему этот жест сразу придает мне сил? Потому что поддерживает и его? Потому что это нужно нам обоим? А черт его знает».

– Я бы хотел пойти с ними. Если они позволят, конечно.

– Тарвик? – удивился король. – Ты получил вкус к бродяжничеству? Я всегда полагал, что ты все же любишь комфорт.

– Все любят комфорт, Кастин. И они тоже. Только свободу они любят больше. Я хочу научиться у них любить безудержную свободу. Не бойся, это не вырвет меня из-под твоей власти. Я предан тебе и верен… насколько вообще могу.

– Разве тебя когда-то сдерживали какие-то рамки?

– Ты путаешь свободу и вседозволенность, – серьезно сказал Тарвик. – И я путал. Только сейчас понимать начал. Дай мне возможность убедиться…