Надежда – мой компас земной

«Я не плыл по Венеции в венценосной гондоле…»

Я не плыл по Венеции в венценосной гондоле.
И салонно в Салониках я в порту не скучал.
Ранним Римом раним я. И Боливией болен.
И гостиница в Ницце снится мне по ночам.
В наше время парижи и доступней и ближе,
сто туристских круизов разгоняют печаль.
Что поделаешь, – жаль, что я не был в Париже,
что, полжизни прожив, не видал Этуаль,
что индейца с мачете я не встречу под вечер,
не впишусь элегантно в экзотичный экспресс
где-нибудь в Эльдорадо, что со мной не щебечут
на борту «Каравеллы» королевы небес.

… Зато я помню первые бомбежки,
как шли мы парами с учителем в подвал,
и корешок мой – Щепетов Сережка –
мне полкусочка черного отдал.
Что говорить: «Я это не забуду!» –
и стоит ли те беды ворошить…
Но это все не выдумка, не чудо,
а чудо то, что мы остались жить,
что мирным небом с той поры мы дышим,
что сильный вправе забывать о зле.
А тот солдат, что спас Россию, выше
всех Триумфальных арок на земле…

Русский вальс

Песня-печаль. Дальняя даль.
Лица людей простые…
Вера моя, совесть моя,
Песня моя – Россия.
Время дает горестный бал
В Зимнем дворце тоски.
Я прохожу в мраморный зал
Белой твоей пурги.

Жизнь моя – Русь. Горе и грусть.
Звезды твои седые…
Издалека я возвращусь
Песней твоей, Россия.
Все позабыв и не скорбя,
Можно прожить вдали…
Но без тебя, но без тебя
Нет у меня любви.

Вешних лугов, праведных слов
Буду беречь ростки я.
Вера моя, удаль моя,
Песня моя – Россия.
Время дает горестный бал
В Зимнем дворце тоски.
Я прохожу в мраморный зал
Белой твоей пурги.

Русский вальс – трепетный круг солнца и вьюг.
Милый друг, вот и прошли годы разлук…
Милый друг, вот и пришли годы любви…
Русский вальс, нашу любовь благослови!

Экскурсовод

В городе Кириллове, там, за Белым озером,
где из тьмы истории Родина встает,
смысл поэмы каменной сообщает в прозе нам
тоненькая девочка – наш экскурсовод.

Подкупает речь ее не умом – сердечностью.
Нас проводит девочка и уходит в ночь,
добрая от Родины, от общенья с вечностью,
тихая в бессилии прошлому помочь, –

этим фрескам радужным, гибнущим от сырости,
той стене порушенной, что была крепка.
Строил это празднество зодчий
Божьей милостью
в те века, где строили храмы на века.

Двор, забитый мусором.
Пруд, заросший ряскою.
Беглыми туристами разрисован скит.
Тоненькая девочка с тоненькой указкою,
словно образ Родины, сердце мне щемит…

Белоруссия