Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

  Наконец, пухлощекий, решив, что достаточно измотал неприятеля, неожиданно сблизился на короткую дистанцию, рубанув по косой сверху. Степа подался чуть вперед, блокировав меч богопольца еще на стадии замаха. Тогда пухлощекий с силой оттолкнул от себя знахаря, сделав подножку. Не удержавшись, Степа упал в траву. Он успел подняться на одно колено, прежде чем меч воина господня с яростью обрушился на древко секиры и перерубил его. Степа остался без боевого топора, однако у него и в мыслях не было сдаться или пуститься наутек. Ненависть не позволяла. Он, встав на обе ноги, вытащил нож.

  Пухлощекий засмеялся:

  - Тупая деревенщина, сперва я отрублю тебе кисти рук, потом - ступни. А затем, если мне понравится, как ты будешь умолять меня о скорой смерти, я смилостивлюсь и не вспарю тебе живот, а сразу обезглавлю.

  Степа, отступив на несколько шагов, лишь крепче сжал нож.

  Секира Ури ни разу не пересеклась с мечом воина с орлиным взором. Красавчик то и дело проделывал финты, пускался в стремительные ложные атаки и так же проворно отступал. Ури пытался достать ублюдка, но лезвие секиры находило лишь пустоту. Очень скоро байкер сообразил, что противник просто напросто изматывает его. Что ни говори, а воинам Богополя стоило отдать должное. Красавчик знал силу боевого топора, и подставляться под него без щита с одним мечом явно не собирался. Взять измором - такова была его тактика.

  Вытерев пот со лба, Ури просверлил богопольца злым взглядом. Тот лишь криво усмехнулся и констатировал:

  - Элохим велик.

  Сплюнув, байкер замахнулся для нового удара.

  Осклабившись, пухлощекий медленно надвигался на Степу.

  - Смирись, деревенщина, будь тем, кто ты есть на самом деле: рабом, как и все твои предки. Становись на колени и начинай умолять меня о скорой смерти. Я добрый, может, прощу твою дерзость и не буду долго мучить.

  Степа, не зная, что ему предпринять, нехотя отступал. Бой проигран. Но страшна была не смерть, а возмездие, которое учинят богопольцы. За убийство четырех воинов казнят двадцать Степных Псов. Из-за него казнят.

  Пухлощекий сделал еще пару шагов и вдруг отвратительная улыбочка мгновенно сползла с его лица. Рука с мечом сама собой опустилась. На лбу выступила испарина, а взгляд, преисполнившись нечеловеческим ужасом, помутнел. Стрела, застрявшая в кольчуге воина, лишь оцарапала его плечо, и потому парализующий яд подействовал с большой задержкой.

  Богополец попытался вернуть контроль над телом, но руки и ноги его лишь конвульсивно поддергивались, пальцы бессильно разжались, и меч выпал в траву.

  Степа подошел вплотную к врагу, заглянул ему в глаза:

  - Мои предки не были рабами, они погибли, сражаясь. А на колени сейчас встанешь ты.

  Знахарь чуть надавил на плечи пухлощекого, и тот послушно опустился на колени.

  - Я злой, - сказал Степа, - и умолять меня не надо! И умирать ты будешь очень-очень медленно. Будешь истекать кровью, и чувствовать это.

  Знахарь двинул богопольца ногой в грудь, и тот повалился наземь тряпичной куклой. Степа поднял меч, двумя неумелыми ударами отрубил кисть правой руки. Затем то же самое проделал с левой.

  Ури не тратил зря силы. Теперь он экономил на каждом ударе, не спеша работал секирой. Это создавало впечатление, что байкер устает. Еще немного, и красавчик без особого труда одолеет противника. С хрипом выдохнув, Ури рубанул наотмашь, и его повело влево. Ухмыльнувшись, богополец сделал ложный выпад. Байкер шарахнулся от меча, поскользнулся и чуть не упал.

  Ури тяжело дышал. Зарычав, он сделал последний отчаянный рывок, нанес пять или шесть подряд сокрушительных, но слепых ударов в пустоту и окончательно выдохся. По крайней мере, байкер надеялся, что красавчик именно так и думает. Полусогнувшись, кусая губы, с опущенными плечами, Ури затравлено смотрел под ноги неприятелю.

  И богополец купился. Вскинув меч, он ринулся на байкера. Ури молниеносно ушел с линии атаки, пропустив красавчика мимо себя, провел зацеп за шлем и резко дернул в направлении своего движения. Богополец рухнул навзничь с рассеченным лбом. Байкер мгновенно развернулся и со всей силы обрушил секиру на поверженного врага. Красавчик с залитыми кровью глазами подставил меч под удар, но было поздно. Лезвие боевого топора, пробило защиту, проломило кольчугу и раздробило грудную клетку.

  - Ну и где твой баггерский бог? - Ури, кряхтя, не без труда вытащил из убитого секиру.

  Знахарь тем временем, подобрав лук, согнал с повозок перепуганных до смерти возниц, построил их в ряд. Первый обозник был примерно Степиного возраста, маленького роста, с густой смоляной шевелюрой, но жиденькой бородкой, которая подрагивала. Вторым оказался высокий седобородый старик с изуродованным оспинами лицом, он глядел на Степу обреченным, полным тоски взглядом, глаза его, синие как небо, слезились. Третий крестьянин в нелепой, изъеденной молью шерстяной шапке, непонимающе зыркал по сторонам и то и дело шмыгал приплюснутым, скошенным набок носом.

  Степа внимательно осмотрел щеки возниц.