Надежда оживает в преисподней

Наде было не до его досады. Генерал вышел, прихлопнув дверью, а она схватилась за подлокотник. Сердце, разрывая горло, готово было пробраться наружу, а ноги леденели по всей длине. Ей казалось, что она сейчас лишится чувств.

Днем ранее в обед генералу гордыни передали бумагу с приказом явиться на внеплановую деловую встречу по делам покорения Земли. Важные документы курьером-стражником – это была новая мода преисподней. Аристократично и надежно. Для мелких сообщений по-прежнему использовались мокрицы. Для больших и неважных сообщений – крупные мокрицы: это была местная шутка.

Вечером Алан постучался в дверь. Этот визит не был рутиной, и второй генерал почему-то стал первым, кого позвали отчитываться о новых идеях по реставрации Царства и увеличению его могущества.

Воспоминания роились в груди и в голове, причиняя начальнику армии гордыни мучения, которые трудно было чем-либо заглушить.

– Да, заходи.

Голос Дианы был чист. Как и ее лицо с кристальными глазами насыщенного светло-синего теперь цвета. Завитки светлых волос обрамляли его овал, а взгляд был беспардонен и прям.

– Проходи и садись. Напротив меня, – велела она.

Алан помедлил. Диана встретила его, полулежа на диване, и подобная вольность не могла не удивить, так как была совершенной новинкой. Короткое лиловатое платье еле прикрывало ее тело, а декольте представало в самом выгодном свете, оттеняемое сброшюрованными листами, которые она держала в руках, как бы совмещая дела с небрежностью.

– Налей нам вина, – сказала Княгиня, когда генерал взял стул и устроился рядом с предательским диваном.

Алан отложил папки, которые были у него при себе, снова встал и молча налил по бокалу. Свой он отставил на пол, а ее отдал, едва коснувшись руки. Решительно обосновавшись на вышитой обивке стула, закинул ногу на колено и стал докладывать новую стратегию адской работы, не обращая внимания на то, что Диана иронично пропускает содержание его речи мимо ушей. Ее внимание было приковано к его черным ресницам и направлению зрачков. Как холоден он оставался! И как эти глаза умудрялись соблазнять?..

О взгляде Алана ходили легенды. Он почти никогда не смотрел прямо в лицо, но, когда внезапно дарил женщине манящий с привкусом растопленного льда взор, несчастная сдавалась без всяких слов.

Сегодня его вызвали, чтобы он предоставил последние разработки. Несколько раз Князь давал генералам такие поручения: сначала краткие тезисы, потом развернутые идеи и, наконец, полновесные «дорожные карты»9 и прилагающиеся к ним пошаговые руководства к действию. Интересно, кто-то подготовил столько же материалов, сколько успел это сделать Алан?.. Он много занимался работой в последнее время. Ему было, что сказать. И он скажет.

– Ты хочешь меня со света свести? – прервала его Диана. – Пишешь тома, а потом зачитываешь…

– Только самое основное, – он поднял лицо, будто прятавшееся от нее.

Княгиня села, босыми ногами касаясь пола, и потянулась, выгибая спину.

– Отложи это. Выпей, расслабься, – она поднесла к губам бокал.

– Прекрасная, к чему это? – прямо спросил генерал. – Ты же не жаждешь услышать мои мысли о работе?..

– Князь жаждет, чтобы я вас слушала, – бросила хозяйка преисподней. Она увидела, что он не очень верит происходящему. – Да ладно, – она рассмеялась. – Уж и поговорить нам теперь нельзя, что ли?..

– О чем нам говорить наедине?

– Мне просто стало любопытно: правда ли та девушка похитила твое сердце? И что она с ним теперь делает? Растапливает на горелке или хранит во льду?

Алан промолчал.

– Серьезно: ты так ее любишь, что сделал постоянной спутницей?..

– Ты знаешь, что я люблю тебя. И всегда буду любить, – он не дал ей отпустить какое-либо замечание. – Хоть это невозможно и кончено уже.

– Кончено?.. В каком смысле?

– Сама знаешь.

– Аланчик, ты воспринял все слишком серьезно, – видя, что он ровняет бумаги и хочет уйти, она прикоснулась кончиками ногтей к его щеке. Но он отодвинул ее руку без особых колебаний. – Какой же ты обиженный… Разве не сказано, что любовь «не помнит зла», «всегда надеется» и «все переносит»?10

– От тебя я не вспоминаю злого. Остальное же не мой конек. Я пойду, если позволишь.

– А если нет?.. – она повела бровями и улыбнулась. Ее колени едва тронули его ногу.

– Все равно пойду, – он захлопнул бумаги в папке.

– Гордость-гордость, – Княгиня откинулась на спинку дивана. Волна кокетства возвратилась к ней нетронутая чужими эмоциями. – Я лишь хотела узнать, принадлежишь ли ты мне еще.

– Видимо, навсегда, – он ответил уже у двери, не оглянувшись.

Еще так недавно этот мужчина признавался ей в любви и клялся положить жизнь к ее ногам. Диана помнила его полный страсти поцелуй и руки на своей талии. Здесь, в ее гостиной. Это случилось, когда они вместе готовили планы для битвы, которые должны были стать победными. Теперь она видела перед собой Алана, закопавшего свою любовь под большой камень и пришедшего оплакивать ее без слез. Желание застыло в безысходности. Неизменное, неоткликающееся.